— Белобандиты телефонную станцию захватили, — виновато заморгал глазами Александр Степанович. — Нет связи.

— Ну вот... Значит, радоваться рановато. Распорядитесь занять круговую оборону.

Мятежники овладели почти всем городом. В руках Советов оставались лишь крепость, «Рабочая крепость» (Главные железнодорожные мастерские) и уголовный розыск на улице Шахризябской.

Осипов, подкрепившись с утра стаканом коньяку, хорохорился:

— Еще один удар, и амба Советам!.. Капитан Ботт, немедленно отправить телеграмму командиру Казанского полка, на Закаспийский фронт. Пиши... «Выехать с полком в город Ташкент в распоряжение мое».

— Так точно, записал, господин диктатор. Гениально!

— С чего решил что гениально?!

— Боевой полк. И еще... Он же фронт обнажит. В дыру и хлынут англичане с белогвардейцами. Нам на помощь!

— Ха! — удивился Осипов. — Из молодых, да ранний. Соображаешь. Однако займемся другим. Где мои белоснежные генералы, а?

— Воюют. Кто возле мастерских, кто блокирует крепость, кто на уголовный розыск наседает.

— Служаки. А как насчет комиссаров? Взяли еще кого-нибудь? Неужели больше никого не взяли?

— Взяли! — радостно воскликнул Ботт. — Качуринера на кучу уложили. Схватили на улице.

— Мишу... — задумчиво произнес Осипов. Перед его мысленным взором возник образ убитого комиссара. Красивый, с тонкими чертами лица юноша в поношенном пиджаке и расстегнутой косоворотке. Очки, как у Чернышевского, продолговатые. Тоже ученый человек, хотя ему всего двадцать два года... Было!.. Двадцать два...

«Диктатор» вдруг вздрогнул, увидев окровавленный труп с благородными чертами лица. Он лежал навзничь на зловонной куче и иронически улыбался, глядя на Осипова.

— Чур!.. — прошептал заговорщик.

— Что-с? — не понял Ботт.

— Ничего... Ты не уходи, Женька. Мне одному... не управиться. И Стремковского разыщи... Нет, скажи, чтобы разыскали. Ты же со мной... Понимаешь, со мной. Мой личный адъютант.

В городе трещали выстрелы. Светало. И запыхавшиеся посыльные сообщали весть за вестью.

— Передал, господин главком, вашу записку Белову. Он ответил: «Это уже третья. Пусть не надеется. Когда защитники крепости узнали о расстреле комиссаров, они потребовали разгромить осиповское логово. Я это и сделаю. Но в нужное время».