Глава 25. Тени прошлого, часть 2

Я поняла, что нельзя оборачиваться назад,

нельзя даже пытаться оборачиваться назад.

Жизнь — это улица с односторонним движением.

Пора уже оставить прошлое в покое и

жить настоящим, учитывая,

что не так уж много нам отпущено будущего…

— Императрица… Надо же… Второй раз… — Таисия Петровна вертит в руках карту, на которой изображена величественная женщина на троне, покрытом красным покрывалом с золотой вышивкой. — Мне выпала перевернутая Императрица, а на тебя, Никита, я расклад делала — получила Императрицу неперевернутую.

— Да? — спокойно спрашивает Никита, так и не дождавшись ответа на свой вопрос о письме. — Это хорошо или плохо?

— Для меня очень плохо, — горько улыбается женщина. — Много проблем. Эмоции только негативные. Эгоизм, жадность, ревность.

Таисия Петровна звонит в маленький бронзовый колокольчик, и пожилая женщина, которую я никогда не видела, приносит ей на серебряном подносе рюмочку хереса и чашку кофе. Мать Никиты с достоинством, смакуя, выпивает херес, делает глоток кофе и продолжает говорить:

— Перевернутая Императрица говорит о депрессии и долгом периоде одиночества.

— Наверное, это был и твой выбор тоже? — неожиданно мягко спрашивает Никита. — Ты столько лет обманывала меня, всех.

— Обманывала? — пожимает плечами мать, допивая кофе маленькими глотками. — Не рассказывать — не значит обманывать. Столкнешься с подобным — поймешь.

— Ты не хотела рассказывать о письме? — продолжает настаивать Никита и буквально забрасывает мать вопросами. — Почему? Я могу его увидеть? Ты его сохранила?

— Нет! — неожиданно фыркает Таисия Петровна, что идет вразрез с ее элегантным образом. — Я его не сохранила. Это было нытье растерявшегося мужика. Не те слова, которые передают потомкам.

И мне режет слух просторечное слово «мужик», так не вяжущееся с тем, что я представляла себе о матери Никиты.

— Что он написал, ты помнишь? — Никита снова обнимает меня за плечи, вызвав усталый, раздраженный взгляд матери.

— Помню, я не Рита! — Таисия Петровна вертит в руках Императрицу и повторяется. — А на тебя, сынок, она выпала неперевернутой. Какая капризная эта Императрица!

— Но это ведь хорошо, что неперевернутой? — невольно задаю я вопрос, на который мать Никиты с удовольствием отвечает.