Она не прячется. Не плачет.
— Кэрриг, мы просто разговаривали.
— Она говорит правду, Кэрриг, — подаю голос я. — Оставь ее.
Кэрриг разворачивается ко мне.
— Вот как ты обращаешься с девушкой? Спрятался там, в своей норе? Что за чертовщина? Твоя девушка здесь, а ты не шевелишься? Вылезай оттуда, будь мужчиной.
Хлоя приближается к нему еще на шаг.
— Давай поговорим, — предлагает она. — Давай просто выйдем отсюда и поговорим. Ты же не хочешь этого. Знаю, ты зол на меня. Но я также знаю, что ты не хочешь этого. Это не ты.
Он вытягивает в ее сторону руку с пистолетом, и она падает на колени. Я могу убить его в одно мгновение, но если открою дверь, то убью и ее тоже.
— Я любил тебя, — говорит он срывающимся голосом.
Пистолет все так же направлен на нее. Сердце стучит как бешеное, и я закрываю глаза. Возможности у меня те же, что и тридцать секунд назад. Скудные возможности. Какая ложь вся эта сила, про которую говорил Роджер.
— Кэрриг, остановись, пожалуйста, — прошу я. — Ты не понимаешь.
— Ах я не понимаю? — восклицает он. — Я-то как раз живу в реальном мире. И всегда жил. Но я не удивлен, слышишь ты, дерьма кусок. Позволь спросить, Мальчик-из-подвала. Ты хотя бы трахнул ее?
Хлоя тянется к нему.
— Кэр, не говори так.
Теперь он переключается на нее.
— Черт возьми, Хлоя, неужели ты не можешь хоть раз за всю свою долбаную жизнь увидеть вещи такими, какие они есть? Что ты вообще здесь делаешь? Какое у тебя к нему может быть дело? Я
— Кэр, пожалуйста, я тебя умоляю.
— Потому что он слабак, Хлоя. Мусор. Как ты этого не видишь?
Самое странное в том, что я отлично понимаю его. Из-за того что Кэрриг держит пистолет, может показаться, что он виноват в этой неразберихе. Но фундамент этой ситуации мы заложили вместе, еще когда были детьми. Все трое. Каждый из нас — сторона этого треугольника. Для него я — загадка всей жизни. Он не понимает, почему Хлоя любит меня, как у нас это получается. Самое худшее в моей жизни — Роджер Блэр, а самое худшее в жизни Кэррига Беркуса — это я.