Что же до тети Питти, то она ужасно нервничала, стараясь сдержать икоту. А все из-за этого старого петуха, которого они съели на ужин! До чего жилистая и жесткая оказалась птица!

В то утро Питтипэт с сожалением признала, что с патриархом пора покончить, пока он сам не умер от старости и от тоски по своему гарему, съеденному задолго до него. День ото дня он хирел в пустом курятнике, а теперь уже настолько пал духом, что и кукарекать перестал. И вот дядя Питер свернул ему шею, а тетя Питти поняла, что совесть не даст ей насладиться петухом в кругу семьи, когда ее друзья неделями не пробовали курятины, и предложила позвать к столу компанию. Мелани такой идее ужаснулась: она была на пятом месяце и считала неприличным бывать на людях или принимать гостей. Но тетя выказала неожиданную твердость: есть петуха одним – чистейший эгоизм, а Мелани может подтянуть верхний обруч юбки чуть повыше, и никто ничего не заметит, тем более что она как была плоскогрудая, так и осталась.

– Ах, тетя, но я не хочу встречаться с людьми, пока Эшли…

– Знаешь, это было бы нельзя, если бы Эшли уже… То есть если бы он ушел совсем, – возразила тетя, и голос у нее дрогнул, потому что в глубине-то души она была уверена, что Эшли умер. – А с ним ведь ничего не случилось, он жив, как и все мы, и тебе на пользу побыть в обществе. Я и Фанни Элсинг позову тоже. Миссис Элсинг умоляла меня как-то ей помочь, постараться, чтобы она хоть с людьми могла видеться.

– Ой, тетя, это будет жестоко! Заставлять Фанни сидеть с нами, когда после смерти бедного Далласа и прошло-то всего…

– Ну, все, Мелли, не серди меня. Я сейчас расплачусь, если будешь со мной спорить. Мне кажется, я все же твоя тетка, я сама знаю, что к чему. И я хочу устроить прием.

И тетя Питти устроила-таки прием, а в последнюю минуту прибыл еще один гость, нежданный и нежеланный. Едва дивный запах жареного петуха начал растекаться по дому, в дверь постучали, и на пороге возник Ретт Батлер, вернувшийся из очередной своей таинственной поездки, с большой коробкой конфет, перевязанной бумажной ленточкой, и с целым ворохом цветистых комплиментов. Делать нечего, пришлось пригласить его остаться, хотя Питтипэт прекрасно знала, какие чувства питают к нему доктор и миссис Мид и как резко настроена Фанни против любого мужчины не в военной форме. На улице ни Миды, ни дамы Элсинг не стали бы с ним разговаривать, но в доме у друзей они, конечно, будут вынуждены соблюдать правила приличного обхождения. Кроме всего прочего, он находился под прочным, как никогда, покровительством хрупкой Мелани. После того как он вмешался, чтобы раздобыть для нее сведения об Эшли, она объявила во всеуслышание, что, пока она жива, ее дом будет открыт для него и ей нет дела, кто и что о нем наговорит.