Скарлетт послушно перешла в гостиную, а над верандой нависло молчание, насыщенное раздражением против Ретта. Разве можно не верить всем сердцем, всей душой в непобедимость генерала Джонстона и его солдат? Верить – это священный долг. А всякие предатели, которые не верят, могли бы по крайней мере держать это в себе и рта при людях не раскрывать!

Скарлетт взяла несколько аккордов, и ее голос, нежный и грустный, понес к ним на веранду слова известной песни:

Чистое сопрано Скарлетт сбилось, и следующая фраза про «золото кудрей и бледность на челе» получилась фальшиво и глухо. Фанни привстала и крикнула сдавленно:

– Спой что-нибудь другое!

Скарлетт смешалась и резко оборвала мелодию. Потом бодро начала вступление к «Серым шинелям» и опять сбилась, вспомнив, какие там есть надрывающие душу слова. Фортепьяно умолкло, Скарлетт сидела в полной растерянности. Во всех песнях была смерть, разлука, печаль. Ретт быстро поднялся, переложил Уэйда на колени к Фанни и вышел в гостиную.

– Сыграйте «Мой старый дом Кентукки»? – мягко предложил он.

Скарлетт благодарно на него взглянула и ударила по клавишам. К ее голосу примкнул роскошный бас Ретта, и, когда они подошли ко второму куплету, сидящим на веранде легче стало дышать, хотя, видит бог, и эта песня не отличалась особой веселостью:

Предсказание доктора Мида сбывалось – во всяком случае, до сих пор. Джонстон стоял стальным щитом в горах у Долтона, в ста милях от Атланты. И так прочно он стоял, и так ожесточенно противился желанию Шермана проникнуть в долину, к Атланте, что янки оттянулись назад и устроили военный совет. Прямым ударом прорвать оборону «серых» не удалось, поэтому они решили под покровом ночи обойти Джонстона по широкой дуге и перерезать железную дорогу у него в тылу, у Ресаки, в пятнадцати милях ниже Долтона.

Железная дорога оказалась в опасности – конфедераты тут же оставили свои отчаянно обороняемые огневые позиции и при свете звезд совершили марш-бросок на Ресаку короткой, прямой дорогой. К тому времени, как янки всей массой хлынули из-за холмов, южане их уже ждали. Окопы защищены брустверами, штыки примкнуты, батареи расставлены – все как в Долтоне.

В Атланту доставили раненых, от них поступили первые сведения об отходе Джонстона к Ресаке, непонятные какие-то, искаженные сведения. Атланта удивилась и немного обеспокоилась. Словно бы маленькая темная тучка показалась на северо-западе, первая тучка далекой летней грозы. О чем он там думал, генерал Джонстон? Зачем дал пройти врагу на восемнадцать миль вглубь Джорджии? Ведь горы – это естественная, природная крепость, твердыня, как сказал доктор Мид. Почему бы старине Джо не задержать янки там?