Присси умчалась рысцой, зажав письмо в ладошке, а Скарлетт опять пошла наверх, стараясь придумать правдоподобное объяснение, почему нет миссис Элсинг. Но Мелани не задавала вопросов. Она лежала на спине, смотрела умиротворенно и ласково, и вид ее на некоторое время успокоил Скарлетт.

Она попробовала заговорить о вещах посторонних, незначительных, но мысль о «Таре» и возможном поражении от янки жестоко бередила душу. Ей представлялось, что Эллен при смерти, что янки вступят в Атланту, сжигая и убивая все на своем пути. И постоянно слышался глухой отдаленный гул канонады. Он накатывал на нее волнами страха. Наконец язык и вовсе отказал ей, она просто сидела, уставя невидящий взгляд в окно, на тихую, обезлюдевшую улицу, на пыльную жесткую листву, недвижно висящую в безветренном зное. Мелани тоже молчала, но через определенные промежутки времени морщилась от боли. После каждой схватки она говорила:

– Эта была не слишком сильная, правда.

И Скарлетт знала, что она лжет. Уж лучше бы кричала громко, чем вот так молча терпеть. Скарлетт понимала, что должна испытывать жалость к Мелани, но почему-то не могла найти в себе ни капли сочувствия. У нее и собственных терзаний было чересчур. Скарлетт посмотрела жестко на перекошенное от боли лицо Мелани. Непонятно, как вообще могло случиться, чтобы из целого света именно на нее свалилась эта радость – сидеть с Мелани в такое особое время, почему, за что? У нее нет с этой женщиной ничего общего, она ее терпеть не может. Да в гробу бы она ее видала! А что, это вполне осуществимо, даже и день еще не кончится. От этой мысли ее окатило холодом суеверного страха. Так и на себя беду накличешь. Желать кому-то смерти почти так же опасно, как и проклинать. Мамми говорила, проклятия всегда возвращаются. Скарлетт поскорей помолилась, чтобы Мелани не умерла, и тут же разразилась потоком болтовни о всяких пустяках, едва ли соображая, что такое она говорит. В конце концов Мелани накрыла ее руку своей горячей ладошкой:

– Не утруждай себя разговорами, дорогая моя. Я же знаю, как ты обеспокоена. И мне ужасно жаль, что доставляю тебе столько хлопот.

Скарлетт снова впала в молчание, но на месте ей не сиделось. Как быть, если ни доктора, ни Присси не будет на месте к сроку? Она подошла к окну, осмотрела улицу. Вернулась к постели. Села. Почти сразу поднялась и выглянула в другое окно, выходящее на другую сторону.

Минул час, за ним и второй. Наступил полдень. Палящее солнце стояло в вышине, на улице – ни ветерка, не слышно даже шелеста в пропыленной листве. Схватки у Мелани сделались сильнее. Она вся была в поту, длинные волосы взмокли, рубашка облепила тело. Скарлетт деловито и молча протирала ей лицо, а у самой душу глодал страх. Боже милостивый, вдруг ребенок пойдет, а доктора еще не будет? И что ей тогда делать? В родовспоможении она не смыслила ничего – меньше чем ничего. Вот он, тот самый момент, что неделями наводил на нее ужас! Она рассчитывала на Присси: если не будет врача, Присси и сама справится, Присси в таких делах разбирается, сама сколько раз повторяла. Но вот где она, эта Присси? Почему она все не идет? И почему не идет врач? Она опять подошла к окну и выглянула наружу. Она вслушивалась изо всех сил, и неожиданно ей показалось, что отзвуки канонады замирают вдали. Это что – игра воображения или действительно?.. Если канонада откатилась дальше, это может означать, что бои приблизились к Джонсборо, то есть…