Пока она шла, лихорадочно дрожащие руки хватали ее за юбку и вокруг слышалось хриплое:

– Пить! Пожалуйста, леди, воды! Ради Христа, воды!

Пот струйками стекал у нее по лицу, когда она вытаскивала свои юбки из цепких, скрюченных пальцев. Не дай бог наступить на кого-нибудь из них – она завизжит или упадет в обморок. Она перешагивала через трупы, через мужчин с остекленевшим взглядом, чьи руки судорожно стягивали ремни вокруг запекшейся крови на рваном мундире – вокруг жутких ран; она перешагивала через мужчин, у которых бороды стояли колом от крови, а из покореженных челюстей сочились хлюпающие звуки, означающие, наверное, только одно:

– Во-ды! Пить!

Если не удастся быстро найти доктора Мида, она забьется в истерике. Она увидела группу людей, стоявших под навесом депо, и закричала что было сил:

– Доктор Ми-ид! Есть там доктор Мид?

От группы отделился человек и посмотрел в ее сторону. Доктор! Он был без сюртука, рукава рубашки закатаны до самых плеч. Весь в крови, как мясник: рубашка, брюки, кончик серо-стальной бородки и то окровавлен. Лицо человека, пьяного от усталости, бессильной злости и бесплодного, сжигающего душу сострадания. Лицо это посерело от пыли, и струйки пота прочертили на нем глубокие бороздки. Но когда он окликнул ее, голос прозвучал спокойно и решительно:

– Слава богу, вот и вы. Мне сейчас важна каждая пара рук.

В первый момент она была так ошеломлена, что в растерянности уронила свои юбки – прямо на голову раненому, и он слабо задергался, пытаясь вынырнуть из-под залепивших рот оборок. О чем это доктор? Что он имеет в виду? Сухой ветерок швырнул ей в лицо горсть пыли от санитарной повозки, и она чуть не задохнулась: нос забила мерзкая вонь.

– Живее, детка! Давай сюда.

Она опять подхватила юбки и быстро пошла к нему – быстро, насколько это вообще было возможно в мешанине тел. Коснувшись его руки, она ощутила в нем дрожь крайнего переутомления, но лицо признаков слабости не выдавало.

– Ох, доктор! Вы должны прийти. У Мелани уже началось… это… с ребенком.

Он смотрел на нее и как будто не слышал. Слова не регистрировались сознанием. На земле у ее ног лежал человек, голову он пристроил, за неимением подушки, на своем походном котелке. Человек по-товарищески ей ухмыльнулся и заметил жизнерадостно:

– Бабы, они такие! Они завсегда поспевают!

Скарлетт не удостоила его даже взглядом, зато принялась трясти доктора за плечо:

– Это же Мелани! И у нее младенец! Доктор, вам нужно к ней. Она… У нее…

Конечно, сейчас не время деликатничать, но все-таки очень трудно произнести нужные слова, когда вокруг сотни чужих мужских ушей и все к тебе прислушиваются!