А, не важно. Когда волдырь заживет, она пешком пойдет в Джонсборо. Это будет самая длинная дорога за всю жизнь, но пройти она сумеет. Даже если янки сожгли дотла весь город, она найдет кого-нибудь в окрестностях, кто скажет, где раздобыть продукты. Перед глазами встала голодная мордашка сына. Уэйд не любит ямса, твердил он. А хочет куриную ножку и рис с подливкой.

Яркое солнце внезапно заволокло облаком, деревья зашумели ветвями. Скарлетт уронила голову на руки, борясь с желанием расплакаться. Плачь не плачь – что толку. Плакать имеет смысл только в одном случае: если рядом есть мужчина, чье покровительство тебе нужно получить. Пока она так сидела, зажмурясь, чтобы загнать слезы обратно, где-то раздался стук копыт. Лошадь на рысях. От этого звука она вздрогнула, но головы не подняла. За две недели ей слишком часто представлялся этот звук, она грезила им днями и ночами, точно так же, как шелестом юбок Эллен. Сердце забухало молотом, как всегда в подобные моменты, и она сказала себе резко:

– Не будь дурой!

Однако стук копыт замедлялся удивительно натурально, вот рысь перешла в шаг, и уже раздается мерное шурк-шурк по гравию. И правда лошадь! Тарлтоны? Фонтейны? Она вскинула глаза. Это был кавалерист янки.

Машинально она отклонилась в сторону, спряталась за шторой и вперилась в него сквозь неплотную ткань, до такой степени пораженная и зачарованная нежданным явлением, что дух перехватило.

В седле он сидел увальнем, толстый, грубый мужик, нечесаная черная борода мотается над расстегнутой синей форменной курткой, маленькие, близко посаженные глазки с прищуром спокойно обозревают дом из-под козырька синей фуражки. Пока он спешивался и набрасывал поводья на привязь, к Скарлетт вернулось дыхание – внезапно и болезненно, как после удара в солнечное сплетение. Янки! Янки с длинным пистолетом на бедре, а она одна в доме, с тремя больными девчонками, да еще и с младенцами!

Он медленно и как бы праздно шел по дорожке – но рука на кобуре, а глазки прицельно обшаривают двор, – за эти мгновения в голове у Скарлетт промелькнул калейдоскоп картинок из нашептанных тетей Питти историй: нападения на беззащитных женщин, перерезанные глотки, дома, сожженные вместе с немощными обитателями, дети, проколотые штыком, чтоб не кричали, и прочие невыразимые ужасы, что слились в слове «янки».

Первым побуждением было спрятаться в чулане, заползти под кровать, скатиться по черной лестнице и с визгом бежать к болотам – что угодно, лишь бы ускользнуть от него. Затем она уловила осторожные шаги на парадном крыльце, крадущуюся поступь при входе в холл и поняла, что путь к бегству отрезан. Оцепенев от страха, не в силах шевельнуться, она слушала, как он перемещается там внизу, ходит из комнаты в комнату, и шаги делаются все громче и наглее: он никого не обнаружил. Сейчас он в столовой, а через минуту пойдет оттуда на кухню.