– Отдашь ему это позже, – сказала Рут. Затем, обращаясь к Джеку: – Ступай. Взрослым нужно поговорить.

Джек поднялся наверх и прислушался, но услышал только неясный гул голосов. И вот, радуясь тому, что они еще не скоро закончат пить кофе и беседовать, он сделал то, что делал в последнее время каждый раз, когда был уверен, что его долго никто не потревожит. Он достал из тайника за комодом свою единственную книгу по «Подземельям и драконам», разложил вырванные из тетради страницы, на которых рисовал карты, квесты, персонажей и существ, а также писал заметки для сложных кампаний, и начал играть.

Он продолжил игру с того места, где его прервали, со сражения с чудовищным бешеным койотом, и прорычал за варвара:

– Давайте его ухлопаем.

Потом он бросил шесть дайсов (на ловкость), подсчитал результат и записал его в тетрадь, потом бросил пять дайсов (на восприятие) и подсчитал результат, снова бросил еще пять (проверка навыка), еще четыре (на оборону), еще два (на силу), и каждый раз тщательно записывал результаты (все время сопровождая битву звуковыми эффектами кряхтения и лязга стали), пока наконец не объявил – опять же, низким голосом воина, – что монстра действительно «ухлопали».

– Ты его одолел! – сказал Джек испуганным голоском вора. – Пронзил насквозь! Прямо в солнечное сплетение! Он истекает кровью!

– Повержен, но не убит! – продекламировал он, словно читал рекламу на радио, – этот голос принадлежал жрецу, который толком не умел общаться с людьми и всех слегка раздражал.

– Ей-ей, вот это бешеная псина! – воскликнул он с южным выговором колдуна. – Ну и злыдень!

– Может, просто его прикончим? – спросил он усталым голосом волшебника.

– Подлюка! – сказал колдун. – Паскуда зубастая!

– Ладно, мы поняли, – сказал волшебник. – Он тебе не нравится.

– Собака шелудивая!

В этот момент Джек услышал легкий скрип половиц и, обернувшись, увидел, что у двери стоит Эвелин – она была в комнате и наблюдала за ним уже неизвестно сколько времени.

Лицо Джека вспыхнуло, и он начал в приступе паники собирать бумажки и дайсы.

– Прости! – сказал он, хотя сам не знал наверняка, за что извиняется. Это был рефлекс; если бы мать увидела, что ему так весело, она бы возмутилась.

Но Эвелин только улыбнулась и села на кровать.

– Что ты делаешь?

Джек пожал плечами и уставился в пол.

– Ничего. Просто играю.

– И часто ты этим занимаешься? – Ее голубые глаза внимательно смотрели прямо на Джека, в отличие от Рут, чей взгляд обычно отклонялся градусов на пять либо в одну, либо в другую сторону от лица собеседника.