– «Американская готика», – сказала Эвелин. – Художник, который написал это, родом из очень маленького провинциального городка. Как и мы.
Джек кивнул. Он коснулся постера кончиком пальца, восхищаясь его плотностью и гладкостью, – материал казался дорогим.
– Но он уехал из своего маленького городка в большой город, – продолжала Эвелин. – Он учился в Чикаго, в художественной школе, которая находится при музее. Можешь себе представить? Ходить на учебу в музей! В общем, он стал одним из самых знаменитых художников в мире.
– Я видел эту картину раньше.
– Да, конечно, она очень известная. Но посмотри на нее повнимательнее и скажи – тебе этот фермер никого не напоминает?
Джек пригляделся, и вдруг все встало на место: худощавое лицо, коротко подстриженные седые волосы, безразличный и сумрачный взгляд…
– Папа, – сказал Джек.
– Да! – подтвердила Эвелин. – Я тоже так подумала! Посмотри, такой спокойный, такой серьезный.
Внизу каждого постера тиснеными золотыми буквами было написано: «Чикагский институт искусств». Джек потрогал надпись пальцем.
– Вот где я была в этом году, – сказала Эвелин. – В основном в Чикаго.
– Ты бываешь везде, – отозвался Джек.
– Не совсем
– А я бываю только у своего окна.
Она улыбнулась.
– За этими холмами лежит большой мир. Когда-нибудь ты его увидишь. Когда-нибудь ты найдешь в нем свое место. – Она поднялась. – Завтра, если хочешь, мы можем их повесить.
– Хорошо, – кивнул Джек.
– Хорошо! – сказала она, помахала на прощание, быстрым шагом вышла за дверь и спустилась вниз к родителям.
Он сидел в одиночестве, разглядывая свою пустую комнату. Постеры еще не были развешаны, но он уже представлял, как они будут смотреться, красиво подсвеченные, в элегантных рамках, на фоне стен цвета ванили – и вот в своем воображении он уже прогуливался по галереям Чикагского института искусств с компанией лучших друзей, со знанием дела отпуская комментарии по поводу каждой картины.
– Превосходный образец