Но ничего такого Джек, конечно, не говорил. Чаще всего он слушал молча, пристыженный, завидуя тому, что у этих людей такое огромное преимущество перед ним в вопросах культуры и хорошего вкуса. Они высказывали интересные мнения о музыке, которую он никогда не слышал, о книгах, которые он никогда не читал, о произведениях искусства, которые он никогда не видел, о философии, о существовании которой он никогда не подозревал, о городах, в которых он никогда не бывал. Этот досадный факт – гигантский разрыв между их и его знаниями – стал особенно очевиден на занятиях по студийной фотографии в первом семестре, где от студентов требовалось каждую неделю приносить по одному своему снимку для «обсуждения в группе», что оказалось совершенно невыносимым: их преподаватель – некий доктор Генри Лэрд, немолодой доцент искусствоведения – недвусмысленно намекал, что водит знакомства с серьезными галеристами, законодателями мод, коллекционерами и критиками, имеющими возможность дать старт карьере молодого художника, и поэтому студенты из кожи вон лезли, лишь бы ему угодить и подольститься к нему. На первом таком семинаре первый человек, вызвавшийся представить свою работу на суд коллег, показал фотографию, где в кадре была его собственная вытянутая рука на фоне стадиона «Ригли-филд», держащая открытку с точно таким же видом на «Ригли-филд». Это была фотография, в которую он включил свою собственную фотографию. И хотя этот студент сам вызвался идти первым, он вел себя так, словно не вполне доволен собственной работой, – пожимал плечами, закатывал глаза и говорил: «Даже не знаю. Наверное, это слишком банальный жест в духе помо». Лэрд задумчиво кивнул, и остальное обсуждение этой фотографии свелось к тому, действительно ли это банальный жест в духе помо, а Джек молчал и думал: «Что это за хрень вообще такая?»

После занятий он пошел в библиотеку, поискал «помо» в словаре, потом в энциклопедии, но ничего не нашел, и это только укрепило его в убеждении, что его однокурсники в буквальном смысле говорят на иностранном языке.

Ему потребовалось три недели, чтобы выяснить, что «помо» – это сокращение от «постмодернизма», слова, чаще всего употребляемого теми студентами и профессорами, кто пресытился искусством, которое Джек сейчас видел в первый раз. Первая прогулка Джека по Институту искусств была потрясающей: его первый Пикассо вживую, первые «Кувшинки», первый Поллок, первый Ротко, первый Рембрандт, автопортрет Ван Гога, «Американская готика» Гранта Вуда. Но все эти картины, так опьянявшие Джека и волновавшие его душу, на занятиях называли безвкусицей, приманкой для неискушенных простачков из пригородов. С тех пор Джек не решался признаться, что ему хоть что-то нравится.