– Родители из школы Тоби. Я недавно говорила с Кейт. Они очень интересные люди.

Рука Элизабет потянулась к черному платью, висевшему на одной из тех вешалок, которые выглядели как гибрид вешалки и подушки, – на особой вешалке. Для особого платья. Она посмотрела на футболку и кроссовки Джека.

– Ты собираешься идти в этом? – спросила она.

– Нет! – сказал он и ушел к своему шкафу переодеваться.

Когда они подошли к бару, на нем была его самая крутая рубашка с воротником на пуговицах, самые крутые джинсы и самые крутые ботинки. Дорога заняла пятнадцать минут (он не учел, что Элизабет будет на каблуках). И, как и было обещано, ничего на улице не указывало на существование коктейль-бара за дощатой стеной, украшенной вычурным стрит-артом: они бы не заметили покрытую росписью дверь, если бы не искали ее специально.

Они вошли в холл, где было темно, если не считать одной-единственной лампочки, освещавшей небольшую табличку. «Правила заведения» – гласила надпись, набранная на пергаментной бумаге шрифтом, который ассоциировался у Джека со старинными книгами (почти наверняка «Гарамон»). Правила предельно ясно демонстрировали, каких клиентов предпочитают видеть в баре: сюда запрещалось приходить в бейсболках, здесь нельзя было заказать «Егербомбы»[17], и «Будвайзер» тут тоже не наливали. Джек подумал о своем отце – тот каждый день носил бейсболку и пил только «Будвайзер». Что бы он сказал об этом месте? В прошлом Лоуренс, возможно, покачал бы головой, улыбнулся и отпустил шуточку про «городских», но теперь, учитывая сайты, которые он читал в последнее время, у Джека были все основания думать, что этот бар вдохновил бы его на очередную онлайн-тираду о «классовой войне». Читать отцовские посты в «Фейсбуке» становилось все труднее, а смотреть его видео – все невыносимее, потому что в запале он доводил себя до затяжных приступов кашля, и Джек гадал, когда же будет уместно наконец его отфрендить.

Элизабет отодвинула в сторону большую бархатную штору, и Джек последовал за ней в основное помещение бара – богато украшенный зал в викторианском стиле с плюшевыми драпировками и хрустальной люстрой. Гости сидели на стульях с высокими спинками, а официанты сновали между ними, подливая воду и убирая пустые бокалы.

– Вон они, – сказала Элизабет, указывая в дальний угол, откуда махали им женщина и мужчина. Женщина, с крашеными серебристыми волосами, была на удивление молода, и ее большие глаза за огромными очками в толстой оправе приветливо засияли, когда она их увидела. Она бросилась к Элизабет, крепко обняла ее, потом сказала: «А ты, должно быть, Джек!» – и тут же подалась к нему и поцеловала прямо в губы.