– Все подряд? – переспросила Кейт.

– Психологию, экономику, биологию, неврологию, театр и так далее, – сказала Элизабет. – Я понятия не имела, чем хочу заниматься в жизни. И вот как-то вечером я была в одном баре на очень неудачном свидании, и Джек тоже был там, фотографировал музыкантов. И я отчаянно хотела, чтобы он заговорил со мной. Он не знал об этом, но я уже давно была по уши в него влюблена.

– Правда? – спросила Кейт. – А как так вышло?

– Я подглядывала за ним несколько месяцев.

– Что? – растерялась Кейт. Обычная реакция на такое заявление.

– Да, мы были соседями, – сказала Элизабет. – Мое окно выходило на его окно. Так что я наблюдала за ним всю зиму.

Раньше, когда они рассказывали эту историю, начинал говорить Джек. Он первым описывал, как наблюдал за Элизабет через окно ее квартиры. Но в какой-то момент все изменилось, и в последние несколько лет слушателям уже становилось не по себе от таких подробностей. Он шпионил за ней? Без ее ведома? Месяцами? Это звучало как вторжение в личное пространство, как домогательство, как сталкинг. То, что не было непозволительным в девяностые, сегодня казалось совершенно непозволительным, и поэтому они изменили порядок. Теперь первой в подглядывании признавалась Элизабет, что ни у кого не вызывало вопросов, и тогда вся вуайеристическая подоплека их знакомства представала как бы результатом взаимного согласия, что делало ее более безопасной и, следовательно, приемлемой.

Вот почему Джек выжидал нужного момента, чтобы вмешаться:

– Я увидел ее в баре тем вечером, и она этого не знала, но я тоже был по уши в нее влюблен.

– Что?! – ахнула Кейт. Она была хорошей слушательницей – восторженной, отзывчивой, – в отличие от своего мужа: тот не реагировал никак, и казалось, что его в равной степени раздражают и эта история, и жизнь в целом. Джек уже представлял себе шутку, которую позже расскажет Элизабет: «Кайл, наверное, появился на свет в виде сплошной мышцы, потом отрастил себе голову и даже самосознание, и все только для того, чтобы наш безумный мир вводил его в ступор». Да, подумал он, ей понравится.

Он продолжал:

– Я тоже наблюдал за ней через окно ее дома и был безнадежно очарован.

– А я видела его фотографии, – подхватила Элизабет. – Он снимал самые крутые группы и тусовался с рок-звездами. Все происходило прямо здесь, в Уикер-парке, в начале девяностых.

– Тогда не было модных коктейль-баров, – сказал Джек.

– И как все тогда выглядело? – спросила Кейт.

– Совсем иначе, – отозвался Джек, наклоняясь, чтобы лучше ее видеть, потому что официант встал между ними, доливая воду в стакан Кайла. – Это был заброшенный район. Здесь никто не жил, кроме наркоманов, проституток и вот нашей горстки художников и музыкантов.