– Да, он влюбился с первого взгляда, – сказала Эвелин. – Но ты знал, что влюбился он не в маму?

– Не в маму?

– В ее сестру.

– У мамы есть сестра?

– Младшая. По понятным причинам они не общаются уже много лет. Папе хватило одного взгляда на эту девушку – на мамину сестру, – чтобы взять и влюбиться. Они флиртовали всю неделю, пока он там работал, а потом он сделал предложение. И она отказала.

– Почему?

– У нее не было выбора. Ее отец не согласился бы. У него были очень замшелые и шовинистические представления о чести и традициях. Типичный сексист. Младшая сестра не могла выйти замуж раньше старшей. Так было заведено. Идиотское правило. Само по себе предложение уже было большим оскорблением, и, чтобы сгладить ситуацию, папа совершил, по его мнению, благородный поступок. Он сделал предложение старшей сестре. Женился на ней, хотя предпочел бы другую. И мама так ему этого и не простила.

– Откуда ты все это знаешь?

– Он как-то рассказал мне.

Они оба смотрели на фигуру отца вдалеке, наблюдая, как он медленно бредет вдоль ограды южного пастбища.

– Он говорил, – продолжала Эвелин, – что в тот день как будто сразу узнал ее. Он встретил эту девушку и понял, что их души уже встречались. Он никогда не рассказывал тебе эту историю?

– Нет.

– По ночам наши души путешествуют. Вот что он сказал. Наши души покидают тело и странствуют по земле – иногда в облике птицы, иногда в облике мыши. Во сне можно увидеть, что они делают. Если твоя душа встретит другую, ты поймешь, когда встретишь этого человека в реальной жизни. Почувствуешь эту близость, эту искру. И это тот человек, с которым тебе суждено быть вместе.

– Неужели папа мог так говорить?

– Он сказал это давным-давно, когда я была совсем маленькой, младше тебя. Где-то в глубине души он романтик. Он не всегда был таким, знаешь, потухшим. На самом деле в нем есть благородство и доброта. Но, конечно, мама этого не видит.

Эвелин обмакнула кисть в черную краску на палитре и некоторое время рассматривала свой холст.

– А ты знаешь, – сказала она, – что первые исследователи, оказавшиеся в Канзасе, думали, что это большая пустошь? Они даже называли его пустыней. Великая американская пустыня. И знаешь почему?

– Нет.