– Все хорошо.

Это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос. Элизабет кивнула.

– Это был несчастный случай, ты же понимаешь.

– Да.

– Он не нарочно. Ракетка, наверное, просто вылетела из рук.

Элизабет уставилась в пол.

– Пожалуй, я немного посижу, – сказала она. – Я бы хотела побыть одна.

– Хорошо, – сказала мать, поглаживая ее по спине. – Давай, иди.

И вот Элизабет очень медленно поднялась по винтовой лестнице за кладовой в комнату для прислуги, села на пол, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза и наконец расплакалась. Она плакала от боли, да, но еще и от осознания того, что все произошедшее не было несчастным случаем. Отец сделал это нарочно, чтобы наказать ее за то, что она унизила его, обыграла его. Она знала это наверняка. Знали и все остальные, но никогда бы этого не сказали. Они никогда не смогли бы признать этот факт. Потому что все они были у отца на коротком поводке, зависели от него и его денег: деловым партнерам нужны были откаты, а матери Элизабет – большой дом и коллекции автомобилей, произведений искусства, кашемировых шалей, жемчужных серег. Ставки были высоки, и поэтому факты легко подтасовывались. Ее отцу все сойдет с рук, как это всегда бывало с омерзительными магнатами из династии Огастинов.

И пока Элизабет сидела и тихонько плакала, из-за угла, из кухни, донесся звук, похожий на стук, будто кто-то легонько барабанил по стене.

– Эй? Кто там? – спросила Элизабет, но ответа не было.

Она встала – все еще очень опасливо – и прошла в кухоньку. Это был небольшой закуток с двухконфорочной плитой и миниатюрной раковиной, с посеревшим линолеумом на полу и шкафчиками из дешевых, тонких и хлипких досок. Она замерла, прислушиваясь к постукиванию, подняла глаза вверх, к шкафчикам – звук доносился изнутри. Что-то было в шкафу и билось о его переднюю панель, и Элизабет потянулась к старой медной ручке, вытертой и поцарапанной за сто лет использования, и очень медленно, очень осторожно приоткрыла шкафчик, как вдруг изнутри что-то сильно толкнулось в дверцу, и Элизабет с криком упала навзничь, а воздух над ней взорвался. Повсюду зигзагами метались черные полосы, в панике взмывая вверх и падая вниз: десятки летучих мышей с писком врывались в комнату. Они описывали круги под потолком, время от времени садились на оконные рамы и дверные косяки или цеплялись за оштукатуренные стены, замирали на несколько секунд, взволнованно и испуганно оглядываясь по сторонам, а потом взлетали снова. Элизабет лежала на полу и смотрела, как они неистово бьют крыльями у нее над головой. Она перевела глаза на шкафчик и увидела, что стена за ним разрушена, изъедена, прогрызена насквозь. С пола она могла заглянуть в комнаты наверху прямо сквозь потолок, сквозь большое отверстие, которое было проделано в стене за шкафчиками.