Он вернулся к столу, а я ответила на стук, прозвучавший мгновением позже, и впустила в кабинет полковника Джексона. Тот вошел, даже не взглянув на меня, хотя мои волосы по-прежнему не были собраны.

– Утром мы выезжаем в Филадельфию, Шертлифф, – объявил генерал Патерсон. – Убедись, что у нас все готово. Не знаю, надолго ли мы там останемся.

– Да, сэр.

Когда я, выходя из кабинета, оглянулась в последний раз, генерал уже сидел в кресле, а перед ним, заслоняя его от меня, высился полковник Джексон.

Глава 24 Претерпевать страдания

Глава 24

Претерпевать страдания

Четырехдневный верховой переход в сто пятьдесят миль до Филадельфии отличался от марша, в котором я участвовала за год до этого. Стояла такая же жара, и солнечный свет освещал долины, золотил листья и согревал холмы, но в этот раз я ехала с генералом, и во мне теснилось новое, прежде незнакомое чувство. Генерал старался не смотреть на меня, когда рядом находился кто-то еще, но Агриппа сразу почувствовал перемену. Он держался возле полковника Костюшко, но порой, выбрав себе другую компанию или решив поддержать чей-то разговор, то отставал, то пускал лошадь вперед. Когда генерал Патерсон ускакал, чтобы переговорить с генералом Хау, Агриппа подладил шаг своей лошади к шагам Здравого Смысла.

– Ты опять огорчил генерала? – нахмурившись, спросил Гриппи. – Он сам не свой.

– Это все из-за мятежей.

Он скривил гримасу:

– Нет. Тут что-то другое. Он на взводе. Но только когда ты рядом с ним, я это заметил. Я спросил у него, не хочет ли он поменяться.

– О чем вы?

– Поменяться. Я пригляжу за ним. А ты – за полковником. Он сказал, что необходимости в этом нет. Но меня он не убедил.

Я молчала в изумлении, не имея сил возразить, и Гриппи заметил мое смятение.

– Ты о нем хорошо заботился, – торопливо прибавил он. – Если бы было иначе, я бы уже давно настоял на этом. Генерал – мой лучший друг. Он присматривает за мной. А я – за ним. Ты хорошо справляешься, Милашка. Но порой люди просто не сходятся. Как вода и масло.

– Это все из-за моей ноги, – выпалила я. – Он пытался давать мне больше отдыха, чтобы я скорее поправился. Но я не согласен с ним. Со мной все в порядке. Хотя он и слушать не хочет.

– Хм. – Агриппа пожевал губу. – На него похоже. Может, все дело в этом. – Он хмуро взглянул на меня. – Ты лучше не спорь с ним. Он благородный человек, во всех отношениях, но всегда придерживается правил. Если он что-то решил, значит, так тому и быть.

Я знала это. Джон Патерсон действительно был благородным человеком, но из-за меня он оказался в совершенно непозволительной ситуации. Я нарушала все мыслимые правила, а он потворствовал мне. Но еще хуже – и в то же время невероятнее – было то, что он признался, объявил, что любит меня, и я ехала рядом с ним на протяжении долгих часов, снедаемая восторгом и ужасом от одной этой мысли.