– Я вас подожду.

– Вы можете отойти? – спросила я. Мне нужно было вымыться ниже пояса, но я не могла и помыслить, чтобы сделать что-то столь непристойное, пусть даже и под одеждой, у него на глазах.

Я услышала, как он поднялся по склону, прихлопнул рукой комара, встряхнул рубашку. Весна выдалась влажной, а лето – жарким, и у воды роились мириады насекомых. Я ослабила пояс штанов и сумела вымыться, не снимая их. Нельзя было считать это настоящим мытьем, но я решила, что и этого достаточно. Закончив и отжав тряпочку, которой мылась, я обернулась, чтобы посмотреть, ждет ли меня генерал. Он стоял над рекой, неподвижный силуэт на фоне темного неба, но повернулся, услышав, что я приближаюсь.

Одежда на мне была влажной и липла к телу, а волосы растрепались. Рубашка промокла и в некоторых местах казалась почти прозрачной. Я прикрыла груди одной рукой – в другой несла башмаки. Бросив их в траву, я сунула ноги внутрь, решив не застегивать пряжки, но, когда распрямилась, генерал стоял спиной ко мне, и во всем его теле чувствовалось напряжение. Я потянула за рубашку, чтобы отлепить ее от тела. Ленты, которой я стягивала волосы, нигде не было.

– Вам никому нельзя показываться на глаза, – прошептал он сдавленным голосом.

Не требовалось спрашивать, почему он так думает.

Он прошел за мной в палатку, дрожащими руками застегнув полотнище входа.

А потом развернулся.

Он бросился ко мне так неистово, что я почти взлетела в воздух в его объятиях, прижалась бедрами к его бедрам, животом к его животу, грудью к его груди, и башмаки с глухим стуком свалились у меня с ног.

Его губы, вжавшиеся в мой рот, показались и знакомыми, и чужими. Я знала форму его рта, звук его голоса, рокот дыхания и запах кожи. Я много раз разглядывала его черты, но поцелуй открывал нечто иное, новое, и мы вновь сблизились так, как уже делали прежде, дрожа от нетерпения и неистовства.

– Бог мой, Самсон. Что мне с вами делать? Что, черт возьми, мне остается?

Это был стон, мольба, которую он прошептал, не отрываясь от моих губ. Он отстранился, прижался ртом к моей шее, будто хотел перевести дух, овладеть собой, но я не захотела оставлять его губы и, обхватив его лицо, вновь притянула его рот к своему.

– Я не знаю, как это делать, – шепнула я, еще крепче сжимая ладонями его голову, призывая к себе. – Но хочу научиться.

– Вы хотите научиться?

– Да. Я хочу, чтобы вы мне показали.

Он тихо застонал, и от этого стона по моему телу разлилось наслаждение.

– Делайте то, что вам нравится, – прошептал он.

– Я не знаю, что мне нравится, – ответила я, но он мотнул головой, отметая мои слова, и нежная ласка его губ, чуть коснувшихся моего рта, наполнила меня теплом.