Екатерина неизменно восхищается наблюдательностью девочки: ей всего тринадцать, а она уже разбирается в тонкостях перевода лучше многих взрослых. Правда, сейчас сосредоточиться на поэзии трудно: сегодня приедет Уильям, а с ним Томас Сеймур. До сих пор Екатерина с Томасом не встречались наедине — только на публике.

— Верно. Сравни это с переводом Суррея.

— Хотя он пожертвовал ритмической структурой оригинала, по смыслу его перевод ближе.

Екатерина представляет, как баржа Сеймура плывет по реке и весла окунаются в воду в такт дыханию гребцов. Нынешнее состояние нетерпения во многом похоже на тот ужас, который она испытывала совсем недавно: точно так же она ощущает биение крови в кончиках пальцев и взволнованный трепет сердца.

Екатерина бросает взгляд в окно — ей чудится, что с реки доносится плеск весел.

— Который час? — спрашивает она у Анны. Та вместе с Дот, Лиззи Тирвитт и Марией Оделл вышивает балдахин для нового короля.

— Должно быть, одиннадцать.

Екатерина подходит к окну. На реке действительно виднеется баржа — еще далеко, но на знамени уже различимы крылья Сеймуров. Приглушенно ахнув, Екатерина поворачивается к Елизавете.

— Закончим на сегодня.

Сказано так буднично — а сердце колотится в ушах, будто молот, и хочется немедленно бежать к реке. Екатерина помогает Елизавете сложить книги и выбирает стихотворение для завтрашнего разбора, указывая на строчку дрожащим от нетерпения пальцем.

Проходит целая вечность, прежде чем слуга объявляет:

— Маркиз Нортгемптон и барон Садли, лорд-адмирал флота!

Они входят — Уильям в зеленой парче и горностаевом воротнике, который теперь полагается ему по статусу, Томас в темно-синем бархате и золотом шелке.

— Здравствуйте, маркиз! — с дразнящей улыбкой приветствует Екатерина, зная, как новый титул ласкает слух брата. — Здравствуйте, лорд-адмирал! — добавляет она дрогнувшим голосом.

Томас отвечает поклоном. Предложить ему руку для поцелуя Екатерина не решается — боится, что от его прикосновения утратит власть над собой. После взаимных приветствий все рассаживаются у камина. Она не смотрит на Томаса, но чувствует на себе его взгляд. Ее снедает желание, густое и липкое, как мед. Завязывается разговор, Елизавета читает сонет бедняги Суррея, а Екатерина только и думает о том, как бы остаться с Томасом наедине. Когда по дороге в столовую он мимоходом касается пальцами ее руки, у нее перехватывает дыхание.

За обедом Екатерина почти не ест и Томас тоже. После череды блюд Уильям — милый Уильям! — заявляет, что хочет посмотреть садик с лечебными травами и, укутываясь в плащ, как бы между делом предлагает Сеймуру присоединиться.