— Между прочим там активно читают вашу книгу, гордитесь! Все хотят добыть экземпляр, а тираж уже разошелся.

Екатерина подбирает с земли палку и бросает Ригу.

— Значит, поручу Бертелету напечатать еще.

Хьюик отмечает, как она равнодушна — жадный интерес к знаниям в ней совсем угас. Некоторое время они идут молча. Он срывает веточку розмарина, растирает между пальцами и с наслаждением вдыхает резкий аромат. Интересно, вспоминает ли Екатерина о смерти старого короля, о своей страшной просьбе? Терзают ли ее угрызения совести?.. Спрашивать Хьюик не хочет. Зловещая тайна, объединяющая их двоих, — дело прошлого, о котором не стоит говорить вслух, и уж эту связь между ними не сможет разорвать даже Сеймур.

Дождь усиливается. Капли громко шелестят в листве, пахнет влажной травой и землей.

— Я рада, что вы здесь, Хьюик! — внезапно объявляет Екатерина, увлекая его на каменную скамью под деревом. — Расскажите, как поживает Юдалл? Устраивает ли он изумительные маскарадные представления для молодого короля?

Они немного обсуждают Юдалла и его счастливую звезду, однако Хьюик чувствует, что Екатерина недоговаривает. Холод от сырого камня пробирает до костей, а она болтает, не замечая или не обращая внимания, — со смехом вспоминает пьесу про Ральфа Ройстера Дойстера, хотя Хьюик прекрасно помнит, как тяжело далось ей то представление.

— На самом деле я хотела бы попросить у вас медицинского совета, если вы не возражаете, — наконец признается Екатерина, внезапно посерьезнев и смутившись.

Хьюик ободряюще пожимает ее руку.

— Что случилось, Кит?

— Дело женское, но я хотела спросить, известно ли вам что-нибудь о… Боже мой, Хьюик, вы ведь почти женщина, чего я стесняюсь! Одним словом, у меня уже три месяца нет менструации и, вероятно, больше не будет. Я еще не так стара, но… Как понять, что начались необратимые изменения?

Все сразу встает на свои места. Теперь понятно, откуда этот цветущий вид.

— Да вы беременны, готов биться об заклад!

— Но… Я думала, уже все кончено… Значит, у меня будет ребенок? Я и не мечтала… О, Хьюик, просто нет слов! — Она со смехом утирает слезы тыльной стороной ладони. — Меня ведь действительно немного тошнило! А я списала это на несвежих устриц!

Ее счастье трогает Хьюика и в то же время заставляет острее чувствовать утрату. Он укоряет себя за себялюбивое желание владеть Екатериной безраздельно.

— У меня будет ребенок! Даже не верится, Хьюик! Томас будет вне себя от радости!

Старое поместье, Челси, май 1548 года

Старое поместье, Челси, май 1548 года

Екатерина лежит, раскинувшись на кровати. Снилось, что она все еще замужем за Генрихом, и она резко проснулась, охваченная привычным страхом, прежде чем со вздохом облегчения осознала, где находится. В животе едва ощутимо ворочается малыш, словно мотылек, запертый в теле, и Екатерину охватывает всепоглощающее счастье. Жизнь наконец обрела смысл.