И Дот чувствует трепетание под пальцами, словно рябь от рыбки в пруду. Сразу думается о другой рыбке, в собственном животе. Подумать только — в ней вызревает совершенно новая жизнь!

— Бодрый паренек у вас! — замечает Дот. Они всегда говорят так, будто у Екатерины обязательно родится мальчик; иное просто немыслимо.

— Мне нужно заботиться о ребенке. О таком счастье я и не мечтала! Больно расставаться с тобой, однако рядом останется много преданных друзей. А еще мне написала Мария! — Екатерина достает из кошелька письмо. — Мы помирились, и все благодаря малышу. Еще не родился, а уже творит добро. Поистине, благословение Божье!

— И как только я буду справляться без вашей мудрости… — вздыхает Дот. Расставание причиняет почти телесную боль.

— Мудрость, как же! — отмахивается Екатерина, смеясь не то над мудростью вообще, не то над тем, что Дот считает мудрой ее. — Вот, возьми на удачу. Пусть роды пройдут благополучно. — И она надевает Дот на руку золотой браслет с гранатами.

Дот с восхищением разглядывает подарок.

— Спасибо! Не только за это — за все.

— Не стоит благодарности! — торопливо перебивает Екатерина, видно, тоже почувствовав боль расставания. — Как же мне недостает матушкиного распятия, Дот! Вернут ли его когда-нибудь?..

Теребя браслет, Дот задумывается будущем. Малютка Мин с семьей уже переехала в Кумб-Боттом. Сестры почти не знают друг друга — когда Дот уехала из Станстед-Эбботс, Малютке Мин едва исполнилось восемь. Как-то сложится совместная жизнь?..

Будущее с Уильямом видится Дот весенним садом на пороге цветения. Тут и лаванда, и розы, и настурции, и мальвы… А в настоящем саду обязательно нужно будет посадить лечебные травы, чтобы готовить из них микстуры для всей семьи, как научила Екатерина.

Где-то в отдалении представляется море — смутно, потому что Дот до сих пор его не знает. Но Уильям обещал, что из садов Кумб-Боттом видно море…

* * *

— Наверное, со временем я сумею простить Елизавету… — задумчиво произносит Екатерина, пробуждая Дот от размышлений.

— Простить?!

От изумления Дот замирает. Разве можно такое простить?..

Екатерина смотрит ей в глаза.

— Не Елизавета сделала Сеймура таким — он всегда такой и был. Просто я этого не замечала.

— Но ведь… — начинает Дот.

Екатерина предостерегающе поднимает руку.

— Елизавета… Ей всего четырнадцать, — со вздохом говорит она.