Прибежала. Уже светало. Вокруг были разбросаны забытые в темноте колышки, то тут, то там валялись гвозди, крючки, в посадке остался рукомойник и забытый таз. Как всегда, оттого, что шоферы спешили, подгоняли пасечников, что-нибудь забывалось. Брошенное хозяйство Альфа обнюхала тщательно. Окончательно сбитая с панталыку, обнюхала следы от сапог, следы от протекторов машин, брошенные бычки и отхаркнутые плевки. Все обнюхала. И, устроившись между двумя щитами, которые не уместились на грузовиках и были брошены, стала сторожить. Щиты были Кравцова. От них пахло хозяином.

Альфа сторожила тогда как настоящая сторожевая степная собака. Долго, до самых холодов, никого не подпускала к пасеке, а особенно тот самый выводок волков, который ближе к зиме наглел и наглел. Так бы и сожрали они ее, если бы случайно вдоль лесопосадки осенью не проезжал на велосипеде обходчик с разъезда. Спешившись, он решил глянуть, что там на месте пасеки? И только подошел к щитам, как был напуган тщедушного вида собакой, кидавшейся не на жизнь, а на смерть. Голодная, запаршивевшая, полусумасшедшая дворняга. Он ее забрал к себе. Так Альфа осталась жить на этом белом свете, осталась жить случайно, потому что люди тогда ночью, отъезжая с пасеки, решили, что жить ей незачем.

Та ночь, когда она прибежала назад, та осенняя звездная ночь, когда она металась по степи, не понимая, не вмещая в себя всего происшедшего, запомнилась ей. Ужасом одиночества. И никто не узнает, как заколотилась ее дворняжья душа, как металась та самая душа в поисках ответа: почему он ее бросил — хозяин? И как застывала скорбь в мечущихся собачьих глазах, когда вскидывалась она к темной пасти неба с белой полоской зубов — Млечного Пути. И только ненавистные ей поезда проносились мимо, мимо… С горы — быстро, весело. В гору — натужно и сердито. И она исправно кидалась на них, злобно чувствуя собачьей интуицией: никому-то она не нужна. А главное — она не нужна человеку.

Первую зиму Альфа пережила у того самого обходчика, на переезде. Следующую зиму она жила на хуторе у одинокой бабки, третью зиму долго не могла пристроиться, и только потом взяли ее к себе молодожены, раздобревшие, с волоокими глазами.

И в ту ночь судьба благоволила Альфе. Ее, полудохлую, молодожен принес к молодой жене, и они в ту же ночь отволокли ее в колхозную ветлечебницу. Так повезло Альфе еще раз на хороших людей. Вылечили ее в колхозной ветлечебнице и вернули. Она стала жить у молодоженов. И прожила целых две зимы. Летом ее тянуло в степь, но она уже сидела на цепи; появилось у молодоженов наконец хозяйство — две свиньи, утки, прибавилось кур. Полоса первых радостей и открытий у них заканчивалась. Молодая жена ждала ребенка, и по этому поводу молодой муж стал укреплять хозяйство. И решил оставить Альфу у себя навсегда… И ей бы остаться… Но…