Малтабар стал сопровождать торговца во всех его поездках, а потом научился самостоятельно совершать сделки в аулах.

Торговые дела привели однажды осенью Малтабара в аул Кощигула, сына Шопана, на берег озера Тарангул. Богатством своим Кощигул уступал разве что баю здешних мест Зильгаре. Говорят, у него было пять тысяч лошадей и около десяти тысяч овец. Набожный Кощигул, совершавший паломничество в Мекку, выстроил несколько мечетей и настолько фанатично следовал мусульманским обычаям, что ничего не продавал за деньги — ни скот, ни шерсть, ни шкуры, ни конский волос. Он считал, что на русских деньгах есть клеймо креста, а поэтому эти деньги нечестивые. Лучше бросать шерсть, как сухие ветви, в пламя очага, чем продавать ее за деньги. Малтабар воспользовался наивной набожностью богатого скотовода и стал обменивать у него шерсть и конский волос на ящики чая и сахара. Обмен расширялся с каждым годом, и, естественно, в пользу Малтабара. От Кощигула он увозил на верблюдах дорогую поклажу.

Малтабар разбогател, завел самостоятельную торговлю, закупал дешевых овец в Джетысу — Семиречье, завел салотопенный завод. Выделывал овечьи шкуры, ездил на местные ярмарки, отправлял и шерсть и сало далеко за Урал.

Айганым повидала Малтабара еще задолго до того, как он стал известным в Сибири богачом. Она заезжала к нему вместе с Чингизом по пути в Омск. Тогда у него была только одна крестовая изба из четырех комнат. Всякие загоны и сараи он начинал строить. Но Айганым подивилась и тому, чего достиг за такой короткий срок обездоленный джигит.

До Чингиза-юноши доходили слухи о богатстве Малтабара, именовавшегося купцом первой гильдии. Заехав молодым офицером в Кзылжар, Чингиз видел уже не крестовую избу, а особняки с лавками на первом этаже, мечеть с двумя минаретами и даже кирпичное здание медресе. Чингиз не мог понять, как пригретый в Орде нищий подросток достиг такой, в его представлении, роскоши. Самолюбие ханского потомка заговорило в нем, и он счел ниже своего достоинства перешагнуть порог особняка Малтабара.

… Так было тогда. Не так было теперь. Чингиз решил склонить свою надменную голову перед бывшим слугой Айганым. Чингиз не только лишился султанской власти, у него и деньги вышли. А сейчас, когда он должен был устроить и сына в Омске и поправить свои дела, деньги требовались как никогда. Даже перед Чоканом, не говоря о других, он чувствовал себя неловко. Завидит Чокан в станичной лавке на ямщицком тракте какую-нибудь вещь, попросит отца купить, а кошелек пуст. Но если в дороге останавливаясь у знакомых и друзей, еще можно было избежать трат, то уж в Омске без них никак не обойтись;..