— Однако ж ваше величество не станет обращать внимание на злоречивые языки, которые могли бы нарушить этот мир? — вскричал граф Гольтц.

— Есть так много людей, которые желали бы нарушить мир, — сказала императрица. — Да, если б все так думали, как вы! — прибавила она, пристально смотря на посланника.

Граф Гольтц хотел ответить; в эту минуту запыхавшийся от танцев мистер Джернингем подвёл к императрице прелестную испанку с острова Кубы, девицу Эрасо.

— Садитесь, — сказала ей Евгения, указывая на табурет, — вы опять много танцевали, я позабочусь несколько ограничить вас!

Молодая девушка села рядом с графиней Валевской, мистер Джернингем отошёл в сторону.

Привратник, с толстой цепью на плечах, стоявший у входа в комнаты, примыкавшие к салону императрицы, открыл обе половинки двери и громко доложил:

— Император!

Императрица и дамы встали. Евгения медленно пошла к дверям следующей комнаты, в которых показался Наполеон III в сопровождении генерала Флери, плотного, приземистого мужчины с густыми усами и маленькой бородкой и с красивой, но несколько театральной осанкой.

На императоре был чёрный салонный наряд с лентой Почётного легиона. Он дружески приветствовал императрицу и, подав ей руку, довёл до дивана.

Раскланявшись с принцессой Шарлотттой и обменявшись несколькими словами с графиней Валевской, он обратился к Эрасо и, окинув её взглядом, сказал:

— С удовольствием вижу, что прекрасная роза с Кубы акклиматизировалась на французской почве и расцвела ещё роскошнее.

Эрасо подняла глаза на императрицу, проницательно смотревшую на неё, и отвечала с особенным ударением:

— Государь, кто происходит из Испании, тот должен чувствовать себя во Франции, как на родине, потому что благороднейшая испанская кровь украшает французский трон!

Императрица встала.

— Я хочу поболтать со всеми, — сказала она с улыбкой, обращаясь к императору, — ждут, чтобы мы обошли общество…

И она медленно пошла, кидая несколько слов то одному, то другому, и направилась к галерее, в дверях которой стоял граф Риверо, спокойно наблюдая за различными группами.

В одной из них около императора послышался весёлый смех. Наполеон, разговор которого с Эрасо был прерван уходом императрицы, повернулся к упомянутой группе и увидел княгиню Меттерних с тремя сановниками империи: маршалом Ниэлем, министром народного просвещения Дюрюи и министром публичных работ Форсадом де ля Рокетт.

В лёгком светлом платье, с просто убранными волосами, княгиня только что сказала одно из своих метких и оригинальных бонмо; её большие, умные глаза искривились, вокруг свежих, полных губ играла улыбка, полная юмора. Изящный Форсад де ля Рокетт смеялся от чистого сердца, не менее него смеялся и серьёзный Дюрюи, а болезненное, строгое военное лицо маршала Ниэля светилось весёлостью.