— Мои надежды принадлежат счастливому будущему, — отвечала она, пожимая ему руку.

Мадам Ремон вышла из своей комнаты.

— Прилежная юность стыдит меня, — сказала она, ласково кланяясь молодым людям. — Вы уже встали, Жорж, пробыв долго на работе, на которую отправились с вечера?

— Мне необходимо идти со двора, — отвечал молодой человек, — и я привык мало спать. — До свиданья сегодня вечером! — сказал он, взял узелок из своей комнаты и сбежал с лестницы.

— Отличный, добрый молодой человек, — заметила старуха, смотря ему вслед, — он будет примерным мужем, каких мало в наше время, — прибавила она с ласковым и вместе с тем проницательным взглядом на свою молодую жилицу. — Однако ж, — продолжала она, когда последняя отвернулась в смущении, — мне также надобно идти со двора за покупками. — Стерегите дом, милое дитя, и если что будет нужно бедному Мартино, то потрудитесь подать ему.

Она взяла корзинку, повязала голову платком и вышла из дому, чтобы закупить на ближайшем рынке всё необходимое для её маленького хозяйства.

Антония возвратилась в свою комнату.

Приведя в порядок бумаги и копии, она оделась, чтобы идти со двора.

— Итак, окончено это странствование по житейским пропастям, — сказала она, — к счастью, оно было намеренное и добровольное. Я добыла сокровище, которого искала, и снова поднимаюсь на яркую и светлую поверхность, обогатившись одним талисманом, который даёт влияние и могущество!

Стукнули в дверь, и вслед за тем вошёл старик Мартино в своём парике и синих очках.

Молодая женщина пошла к нему навстречу с приветливой улыбкой и спросила скорее взглядом, чем голосом:

— Чем могу служить вам?

Старик вошёл в комнату и запер дверь, потом сделал несколько шагов вперёд и осмотрелся вокруг.

Антония с удивлением смотрела на него.

— Прошу вас, — сказал Мартино твёрдым, сильным и решительным тоном, мало походившим на болезненно-слабый, тихий голос, которым обыкновенно говорил старик, — прошу вас немедленно отдать мне для просмотра те бумаги, которые принёс вчера Жорж Лефранк в ящичке.

Молодая женщина, словно окаменев, смотрела на этого человека, так просто говорившего о тайне и так повелительно требовавшего отдать ему вещь, которая стоила ей так много труда и на которую она возлагала столь много надежд.

— Я не понимаю вас, — сказала она, — не знаю, право…

— В нашем распоряжении ровно час, — сказал Мартино спокойно, — по крайней мере столько времени употребляет мадам Ремон для своих закупок. Этого довольно, вот здесь все бумаги, приведённые в порядок.

Он подошёл к столу, на который молодая женщина положила пачку.