На лице императора опять мелькнула тень неудовольствия, почти нетерпения.

Слегка покачав головой, он сказал:

— Конечно, Пражский мир стал европейским и твёрдым народным правом, — и нарушение одной стороной положенных им границ должно вести к опасным последствиям, однако ж я того мнения, что прозорливая политика не должна спокойно ожидать внезапных и непредвиденных событий, но иметь своей задачей подготовку будущего, которое должно наступить раньше или позже.

Граф Бисмарк опять посмотрел на императора с немым вопросом.

— Мои воззрения на государственно-национальные образования непоколебимы, — продолжал тот, — я считаю их не только необходимыми, но и полезными и спасительными. Расчленённая Германия представляет, в некотором роде, опасность для европейского спокойствия, и если конечное объединяющее движение совершится в такой момент, когда во Франции будет менее уравновешенное, осторожное правительство, то возбуждённая щекотливость французов может вести к опасному и достойному сожаления конфликту.

Император, казалось, ожидал ответа, замечания. Граф Бисмарк молча слушал.

— Мне кажется, — продолжал Наполеон, с лёгким дрожанием пальцев, — что было бы лучше для будущего времени, для спокойного равновесия в Европе, если бы начатое дело завершилось как можно скорее, и я, — сказал он после мгновенной нерешительности, — не поставлю, конечно, никаких препятствий, напротив того, искренно желаю прийти к соглашению относительно условий, при которых может совершиться полное объединение Германии, в сердечной дружбе с Францией.

При слове «условий», произнесённом с едва заметным ударением, в глазах графа Бисмарка явилось особенное выражение: смесь гордости, холодного превосходства, почти презрения и насмешки. Через секунду оно исчезло и заменилось опять безразличной учтивостью.

— Ваше величество думает, что могут быть предположения, — сказал он, делая ударение на последнем слове, — при которых дальнейший ход немецкого объединительного движения возможен в ближайшем будущем?

— Вы знаете, любезный граф, как знаю и я, — отвечал император с заметным тягостным волнением, — что французское чувство несколько возмущено образованием на границах наших военной Германии и что мне не совсем легко сдерживать это национальное чувство.

— Тем большей признательности заслуживает твёрдость, с какой сохранило ваше величество дружеские отношения, которые ныне блестящим образом доказываются пред глазами Европы, — сказал граф Бисмарк с поклоном.

— Эта возбуждённость французского чувства исчезнет, как я выше заметил, немедленно, и Франция станет без зависти и опасения смотреть на объединение Германии, как только Франция получит известные национальные пополнения, которые и на будущее время послужат ручательством за полное равновесие.