Пошатываясь, Гилмор выбрался из-за стола и нетвердым шагом направился к выходу. Голландец остался сидеть, в глубокой задумчивости уставивши неподвижный взор на русского пьяницу, давно храпевшего на лавке у стены. Следовало хорошо поразмыслить над услышанным. Он пока еще не понимал, как следует отнестись к тому, что разболтал англичанин, — как к серьезной угрозе или...

Внезапно он осознал, что русский пьяница уже не храпит, но пристально смотрит на него. Потом мужик встал, сел на место ушедшего Гилмора и совершенно трезво заговорил:

— Прощенья просим, мистр. Ты тут с энтим немчином агличким балакал об чем-то. Видел я, как ты ему деньгу-то передал. Тока ты ему не верь, мистр. Дурной он человечишко. Поганой. Хороший человек не станет винцо-то под лавку сливать.

Салинген резко наклонился и заглянул под стол. На дощатом полу в самом деле разлилась лужа, стекавшая сквозь щели.

— Так чтось облапошил тебя немчин-то, мистр. Пока ты башкой туды-сюды крутил, он винцо-то выливал, а тебе пьянехоньким отобразился. Он ить хитер, крыса агличкая. Привораживать-от словесами зело умеет. А и тебя, гляжу, приворожил. На уду свою поймал, аки рыбину.

— Ты знать тот человек?

— Так знаю, что лучше б вовек не знать. Это ж он пять годов тому назад твоих единоплеменников на торговой лодье за Кильдин-островом вырезал, чтоб они до Колмогор не добрались. Не один, вестимо, с бачуринскими мужиками.

— Как ты знать?! — Салинген вдруг страшно возбудился. Не расследованное убийство Филиппа Винтерконига все эти годы не давало ему покоя. Убийцы не понесли никакого наказания, и само разбойное дело не без помощи англичан было тогда замято.

— Так и я там с ними был, мистр, тож иноземца одного живота лишил. Тока после того разбою у меня вся жись поломалась и навыворот пошла. А он, гляжу, ничо — водку пьет и серебром звенит, богато живет. Но погоди, Бог подлюку в рай-то все равно не пустит.

Голландец, приняв сумрачный вид, положил перед мужиком серебряный талер.

— Я хотеть, чтобы ты следить за ним. Получить еще, если узнать, с кем и где он встречаться в Кола.

— За это, мистр, не сумлевайся. Это мы в лучшем виде сообразим.

Мужик прибрал монету, наспех хлебнул из кувшина водки и сгинул с глаз.

* * *

Шорох был похож на мышиный. Чуткому сну голландца хватило и этой малости, чтобы отлететь прочь. В спальне было светло почти как днем — лучи ночного лапландского солнца уселись на стене.

Салинген рывком повернулся, наставив на грабителя длинный ствол заряженного пистолета, который всегда прятал на ночь под подушку. Вор от испуга клацнул зубами и присел на полусогнутых ногах.