– По своей воле и по хотению то и должно идить, – молвил дед скрипуче. – Коли правда-то жисти лепше. Вот пущай она, правда-то, сама и одерживат верха. Без копий да мечей харалужных гридей-то. Али без копий и вера та не вера, а так… паутинка, сопля?

– Слыхал я от ваших, – добавил и Хорт, – что Христос больма[340] поучал лаской деять, нежли истаятством[341]. И кровью жертводеяний не принимает? То и есть?

– То верно, – отвечал Ефрем.

– Яко волхвов жгут и топят? И рубят вместях с идолами нашими? Разве то не жертва вашему Христосу? – спокойно прошал Хорт, не спуская серых глаз с подвижного лица отшельника.

– Волхвы в Кыёве задушили епископа Стефана, – отвечал Ефрем. – Да в Новграде такоже содеять желали, но князь упредил и волхва зарубил. Подъявший меч да от меча и погибнет. Егда брать Иисуса явилися воины в сад Гефсиманский, идеже Он пребывал с тремя учениками, един из них – Петр – выхватил меч и отсек ухо взявшемуся за Христа, но Христос остановил его.

– А не Володимер первый ли подъял тот меч на Перуна в Кыёве? – вопрошал Хорт. – Аще явится некто с иной новой верой в ваши храмины, хоть и те же басурмане, да зачнут оне губити ваших идолов, свергать клаколы, сожигать книги, хрестьяне будут мирно зреть?

В глазах Хорта сверкали зеленые искорки. И Спиридон постигал, что Ефрем тот обречен.

– Ни, – согласился Ефрем.

– Такоже и мы, – сказал Хорт. – А коли Володимер со мечом, то и не бысть он угоден Христосу?

– Угоден, – упрямо отвечал Ефрем. – Токмо вельми спешил. Пущай бы болваны те поганскыя и стояли. Все одно храм лепше капища со зверьскимы черепами. И книга глубже начертаний поганскых. Книга яко море. И реки. То и есть колодезь-то и велий родник. Из него и все реки истекают. И вам бы и не нать далёко так-то забираться? Во Смоленску есть книга-то?

Сбитые с толку Хорт и Мухояр, да и Спиридон, глядели на загорелое худоватое лицо Ефрема с родинкой и его чуть утиный нос.

– В книге Бог. И в чтении с Ним беседуешь. То вещба и услада. Се меч Господа. Меч, и море, и звезды, и солнце, и пение, и благоухание, и краски. Книга бо велия вапница[342] Господа. И в книге се утро, дым, – говорил Ефрем, указывая на дым от затухшего костра. – Келья. – Он показал на одрину. – Белун. Древа. Отрок. И все мы, грешныя. И былое, и будущее. Не было у волхвов книги. Хрестьяне ея принесли. И то – кладезь света, солнце. Не в идоле, а в книге.

– Я слыхал, у гречанинов и допрежде Христоса бысть книги, – наконец молвил Хорт.

– Но у нас со Христом, – отвечал Ефрем. – И наши книги и есть чистый колодезь.

– А не Христос дал книгу гречанинам, – не отступал Хорт. – И кому ишшо.