Выступил-таки, как обещал двоюродным братьям, на Давида Игоревича Святополк. Привёл он с собой на Волынь киевскую, туровскую и берестейскую дружины. В помощь владетелю Киева пришёл с войском из Чернигова сын Давида Святославича, Святослав, или Святоша, как называли его на Руси за чрезмерную набожность. Святоше намеревался Святополк отдать во владение Луцк, во Владимире же думал киевский князь посадить на стол одного из двоих своих сыновей от наложницы. Оба они, Мстиславец и Ярославец, ещё подростки, также сопровождали отца в походе.

Семь недель держали Святополк и Святоша Владимир-на-Волыни в осаде. В конце концов изголодавшиеся владимирцы указали Игоревичу из своего города путь. Бежал зачинщик кровавой смуты, удалился сначала с женой и двумя детьми в Червень, но после, видно, удручённый своим положением, унёс ноги в Польшу.

Святополк же, наказав злодея, точно так же решил поступить и с жертвой. Заняв Владимир, весной 1099 года от Рождества Христова внезапно повернул он полки на Свиноград.

...Одинокий вершник устало сполз с измождённой, в хлопьях жёлтой пены лошади. Стянул с головы шишак и кожаный подшлемник, разгладил непослушные волосы, прохрипел, шатаясь из стороны в сторону:

— Князя покличьте!

Володарь не сразу узнал старого знакомца. Радко тяжело дышал, глотал из дорожной фляги воду, говорил отрывисто:

— Совет держали князья Святополк и Святоша со старшими дружинами в веже... Порешили отобрать у тя волости, княже... Много неправды... речей неправедных... было сказано... Путята — первый воевода киевский, предлагал на Свиноград идти, а оттудова на Теребовлю... Потом Коницар-боярин стольнокиевский... Жирята — тысяцкий луцкий... Все они — вороги твои... Ещё Туряк — бывший ближник Давидов... Вовсе хочут вас с князем Васильком волостей лишить... Али один Перемышль токмо оставить... Выступила рать из Владимира, идёт на земли ваши... Рысью идут, вборзе...

Многое ещё мог рассказать мечник Фёдор Радко. И как воротился он сперва к Ярославу Ярополчичу, и как холодно встретили его в своём стане Святополк и берестейские бояре, и как пытался удержать его друг Воикин, говоря:

— Семья у тя в Луцке! Как без тебя будут? Что тебе Ростиславичи сии? Побьём их непременно! Вон какая рать у нас сильная, сколько дружины!

Возражал ему резко бывалый проведчик:

— Зато за братьями Ростиславичами правда! Хватит, пресытился я службою Ярославу Ярополчичу да Игоревичу! Ни совести у сих и иже с ними несть, ни разума! Одно токмо: «Се моё, и то — моё же! Хватай, что худо лежит, рви зубами, яко зверь лютый!» Не по мне такое! Уйду! Никто не воспретит!