Тина кивнула и улыбнулась еще шире.

– Этот мальчик был дедушка?

Рут заглушила мотор.

– Мы с твоим дедушкой тогда еще не были знакомы.

– Тогда кто это был?

– Просто мальчик. Ты его не знаешь. Он уже умер.

– Когда?

– Погиб на войне.

– На какой?

– На той, в которой участвовал.

– Ты на меня сердишься?

– Нет, я сержусь на войну.

– Почему ты ему разрешила?

– Уйти на войну?

– Нет, потрогать тебя.

– Я не разрешала. Он сам.

– А другим мальчикам разрешала?

– Почему мы говорим обо мне?

– Чтобы я поняла.

– А, да. – Рут спрятала ключи в сумочку и добавила: – Наверное, мне было приятно. – Это признание вогнало ее в краску, хотя Рут и не знала, какой себя стеснялась сильнее – той ли девочки, которая позволяла мальчикам ее лапать, или бабушки, которая отговаривает внучку вести половую жизнь. – Мне казалось, что я чего-то стою. У меня не было никого, кто сказал бы мне это, и когда об этом говорили мальчики, я им верила.