Ее лицо словно из слоновой кости вырезали – ни один мускул не дрогнул.

– Потом ты убила маленького Сантьяго. Может, тем же ножом, что и Кохлера. С ножом у тебя хорошо получается, детка.

Она не смотрела ни на нож, ни на пистолет, который я теперь держал на коленях.

– С Мальдонадо, который вдруг пришел тебя искать спустя столько времени, вы малость перестарались. Перемудрили, как говорят британцы. Однако это сработало, и тебя взяли в рейс. Но что же дальше? Ты приблизилась к своей цели – если это Хемингуэй. – Я наблюдал за ней, но она и бровью не повела. – Он, конечно, – а может, и я в придачу. Но зачем тебе это? Мы стали помехой после доставки? И зачем Колумбия, твой напарник по «Тодту», убил этих несчастных немецких ребят? Почему им попросту не велели оставить документы там, где мы могли их найти?

Мария закрыла глаза рукой, будто собиралась заплакать.

– А, понял. Ребята получали приказы от Канариса и военной разведки. Абвер не в курсе, верно, Мария? Там думают, что проводят на Кубе свою операцию, а вы с напарником, Беккером, Гиммлером и покойным Гейдрихом ведете свою, выдавая операцию абвера. Но кому вы их сдаете, Мария, – и для чего?

– Хосе… сеньор Лукас, – с тихим плачем выговорила она. – Пожалуйста, верьте мне. Я вас не понимаю. Не знаю, что вы себе…

– Заткнись, я сказал. – Я достал из глубины тайника длинный сверток в холстине, который откопал на сеновале перед отплытием. Развернул, бросил на палубу «ремингтон 30-06». Прицел с шестикратным увеличением оставил щербинку на дереве. – Глупо было держать ее так близко, Мария, – сказал я с баварским акцентом. – Хотя она могла тебе скоро понадобиться? Снайперская винтовка и нож – твоя специальность, да? Я знаю, что ты Vertrauensmann и Todtägenten[56], но, может, ты еще и суперагент? Одна из тех Groassägenten, которых мы в Бюро так боимся?

– Хосе… – начала она.

Теперь я ударил ее сильнее. Ее голова отскочила назад, но она не упала, не потрогала щеку, не вытерла кровь с разбитой губы.

– Я сказал, что убью тебя, если снова назовешь меня так. Пойми, что это серьезно.

Она кивнула.

– Кто твой напарник? Дельгадо?

Женщина, которую я так долго звал Марией, молчала, слегка улыбаясь.

– Знаешь, как я заставил говорить Тедди Шлегеля? – Я достал из ящика с инструментами длинную отвертку и бросил на сиденье рядом с ножом. – У женщин возможностей еще больше.

Если бы взгляд мог убивать, я упал бы мертвым.

– Ты скажешь. Всё скажешь. Все детали вашей операции обрисуешь. Снимай платье.

– Что? – вскрикнула она по-испански.

Сунув «магнум» за пояс, я поднял ее на ноги и разорвал на ней платье. Белые пуговки посыпались на палубу рядом с винтовкой. Лохмотья я швырнул за борт.