– А если не возьмешь, куда денешь?

– Здесь оставлю, на финке. Слуги за ними присмотрят, и Джейн Джойс будет иногда приезжать.

Я потер щеку. Два часа сна, перехваченных в Кохимаре, мало мне помогли. Последние дни и ночи сливались в сплошной кошмар. Могут ли детей взять в заложники? Я не решался категорически сказать «нет».

– Думаю, лучше взять их с собой.

Он внезапно схватил меня за руку.

– Чего они добиваются, Лукас? Помимо того, чтоб меня убрать?

Я подождал, когда он меня отпустит.

– Они хотят, чтобы мы отдали документы, привезенные убитыми немцами. Я уверен.

– И пока они у нас, мне можно ничего не бояться?

– Не знаю. Мне сдается, они так или иначе тебя убьют.

– Зачем? – спросил он. Не жалобно, просто из любопытства.

На это я ответить не мог.

Хемингуэй осторожно спустил кота на пол, чтобы пойти в туалет. В дверях он оглянулся на меня и сказал:

– Для разведчика ты не очень-то много знаешь.

Мне требовался второй радист или второй я. Весь этот долгий, жаркий вторник оперативники Хитрой Конторы продолжали сообщать о передвижениях Мальдонадо в Гаване, об отсутствии Беккера и Дельгадо, а я пытался еще немного поспать перед тем, как ехать на гробовую вахту в радиорубке. И Хемингуэя одного оставлять не хотелось. Он теперь, выходя из дома, брал свой пистолет 22-го калибра, но помимо этого тревоги не проявлял – а вечером, надев чистую рубашку и брюки, поехал выпить с друзьями во «Флоридите».

Они представят это как несчастный случай, говорил я себе, а на людях это сделать не так-то просто. Хотя уличное движение в Гаване такое, что можно выехать сбоку на большой скорости, и задание будет выполнено.

Сначала им надо получить документы, добавлял я. Подходящего тайника на финке мы не нашли, и я носил курьерский пакет в брезентовой сумке через плечо. Ночью в радиорубке она лежала у меня под ногами. Не слишком умный ход, но я надеялся, что в такой ситуации они сначала возьмутся за меня, а потом уж за Хемингуэя.

Учитывая наше состояние, им будет не слишком трудно. Я совсем вымотался и глотал таблетки, к которым не прикасался годами, чтобы не заснуть на дежурстве.

Единственный радиоперехват 18 августа сделал в дневное время Дон Саксон и послал на финку Фуэнтеса с записью передачи. Я расшифровал ее в гостевом домике, пользуясь цифровым кодом. Там в четырнадцати строках излагалась дислокация канадских войск при высадке в Дьеппе. В начале говорилось, что флотилия уже вышла в море и что вторжение состоится.