Он с воплем отъехал вбок, впечатал меня в мраморную стену у основания купола, выругался по-испански и встал, держась за сломанное запястье. Я разбежался, как для гола, и пнул его по яйцам так, что он буквально взлетел. Молния ударила еще дважды – один раз в высоко воздетый крест мраморного святого внизу. Двойной раскат грома не до конца заглушил рев Бешеного Коня. Он сложился, как аккордеон высотой шесть футов, шляпа с него слетела.

Я спрятал «магнум» в кобуру, не сводя глаз с Мальдонадо – у него мог быть другой пистолет в ботинке или нож в рукаве. Ну, разве что в левом: его правая кисть выгнулась назад под углом, и он катался по крыше, не зная, за что держаться, за пах или за руку.

Я надавил коленом на выпирающий кадык лейтенанта, пригвоздил его к крыше, приставил собственный нож к его правому глазу. Дождь уже поливал нас вовсю.

– Говори: кто должен убить Хемингуэя?

Он не решался открыть рот, боясь потерять глаз. Я приподнял нож, готовясь перерезать ему горло при малейшем сопротивлении.

Он даже не думал сопротивляться, только стонал.

– Заткнись. – Я срезал лоскут кожи между его ухом и углом рта. – Кто?

Мальдонадо взвыл. Гроза уже пронеслась над кладбищем, но гром еще перекатывался.

– Кто второй тодтовец? Сколько вас?

Новые стоны.

– Говори. – Нож снова переместился к глазу.

– Не знаю, сеньор. Клянусь. Я не знаю. Я должен был дождаться вас здесь… Беккер сказал, что вы придете один… Подождать еще десять минут для верности и убить вас. Если бы нас обнаружили, я сказал бы, что вы оказали сопротивление при аресте. Если нет, я завтра отвез бы ваше тело на берег…

– Куда именно?

– Далеко на восток. В Нуэвитас.

Нуэвитас расположен ниже Камагуэйского архипелага и Кайо-Конфитес.

– Кто приказал?

– Беккер.

– Лично?

– Нет… пожалуйста, не нажимайте так сильно…

– А как?