Мы доходим до дома, где группа женщин, сидя вокруг плоских корзин, сортирует чай. Одна, довольно пожилая, носит одежду этнического меньшинства. Рядом с ней устроился маленький мальчик восьми или девяти лет.

– Сяньжун! Мама сказала, что ты приедешь! – Мальчик, радостно вереща по-английски без малейшего акцента, бежит к Шону и прыгает к нему в объятия.

Старуха поднимается:

– Сяньжун.

Я недоуменно смотрю на Шона.

– На путунхуа меня зовут Хуан[49] Сяньжун, под этим именем они меня и знают, – объясняет он. – А это Пол!

– Цзиньба, когда я здесь с бабушкой! – радостно говорит мальчик.

– Он живет в Аркадии, – продолжает Шон.

– Тогда мы практически соседи, – говорю я. Какая интересная поездка.

Старуха, которую представили как Соса, не говорит по-английски, но, кажется, она рада видеть Шона. Она тянет нас к другому столику под павильоном из бамбука и соломы, где одна из ее внучек, имени которой я не знаю, наливает чай.

– Я очень хочу познакомить тебя с Тиной, – говорит мне Шон, – потому что у нее могут быть идеи насчет твоего чайного блина. Пока мы ждем ее прихода, почему бы тебе не показать его Соса? Как знать…

Когда я достаю чайный блин из сумки и кладу на стол, Соса внезапно задыхается, а потом отбегает в сторону, словно увидела привидение.

Мальчик из Аркадии смеется.

– Бабушка… Она такая суеверная…

Старуха прячется за угол главного дома, выглядывает из-за него, вытирает глаза и снова исчезает. Шон смотрит на меня и пожимает плечами. Внучка наливает еще чаю, но все это как-то странно.

– Она плачет? Может, нам пора идти, – говорю я, поднимаясь.

Прежде чем Шон успевает ответить, старуха возвращается к нам и сердито обращается к нему.

– Она думает, что нас послал мой отец, – переводит он, растерянный так же, как и я.

– Твой отец?

– У моего отца долгая история отношений с этой семьей.