Незнакомец открывал дверь моей квартиры. Спокойно как ни в чем не бывало он вытащил ключ, тщательно вытер подошвы ботинок о безликий коврик, толкнул дверь и, прежде чем зайти внутрь, обернулся, окидывая меня вопросительным взглядом.

– Вам что-нибудь нужно? – спросил он на английском с ярко выраженным британским акцентом. У меня так сильно стучало в висках, что я едва услышал его слова.

Он не походил на вора или мошенника. Если бы его целью было ограбление, вряд ли бы он так неторопливо в моем присутствии открывал квартиру своим ключом. Его присутствию здесь определенно должно быть другое объяснение. Может быть, он из команды Веры?

– Кто вы? – услышал я собственный голос и понял, что это были первые слова, произнесенные мною с тех пор, как я вернулся в свое измерение. Или, может быть, не свое? Я больше ни в чем не был уверен. Мой голос звучал хрипло и сдавленно, словно старая ржавая пружина.

– Кто я? – все меньше скрывая свое недовольство, переспросил мужчина. – Это мне следует спросить вас, кто вы, если не возражаете.

– Не возражаю. Меня зовут Поль, и я здесь живу, – ответил я.

Мужчина разразился тихим циничным смехом и снова оглядел меня с головы до ног.

– Значит, вас зовут Поль, и вы здесь живете? – словно взвешивая мои слова, переспросил он.

– Да, – в свою очередь не скрывая неприязни, отрезал я. Мне совсем не нравились его тон и манера повторять за мной, отвечая вопросом на вопрос.

– Что же, смею вас разочаровать, Поль. Меня зовут Роберт, и здесь живу я.

Я почувствовал острую боль под ребрами. Каждое его слово, подобно толстым гвоздям, пробивало мою плоть и разрывало на куски хрупкое, недавно обретенное равновесие. Голова закружилась, и я нагнулся вперед, схватившись рукой за перила, чтобы не упасть.

– С вами все в порядке? – спросил Роберт, подбежав ко мне и поддержав за локоть. На этот раз в его голосе угадывались нотки волнения. Ему явно не хотелось лишних хлопот с упавшим с лестницы безумцем.

– Нет, со мной далеко не все в порядке, – еле слышно выдавил я из себя.

– Пойдемте выпьете воды, – сказал он и повел меня за собой в квартиру.

Я зашел за ним и прислонился спиной к стене в коридоре. От увиденного мне захотелось просочиться в щель за плинтусом и навсегда исчезнуть из всех возможных параллелей существования.

Я находился в нашей с Лорен квартире – сомнений в этом не было. В зале по-прежнему стоял большой диван, на стенах висели те же самые полки, в дверном проеме, ведущем в кухню, угадывался угол старого квадратного стола, в окне сквозь туманную дымку виднелась стена здания напротив. Однако здесь не было ни единой вещи, принадлежавшей моей семье. Наши фотографии, книги, разбросанные игрушки девочек, цветные подушки, яркие детские куртки на крючках в прихожей, их сапоги на подставке для обуви – все это исчезло. Вместо наших вещей на полках стояли чужие книги, на полу выстроились в ряд четыре пары мужских туфель огромного размера, на диване лежал скомканный свитер, на подоконнике виднелось несколько одинаковых белых кружек с засохшими бурыми подтеками кофе. В углу коридора одна на другой громоздились большие, плотно замотанные скотчем картонные коробки. Спертый воздух был полон незнакомых запахов.