Он и сам себе не верит.

Нелла думает о жительницах Амстердама, которые ожидают следующей посылки от мастера. Некоторые в смятении, некоторые с надеждой. Некоторые уже не смогут без этого обойтись. Они будут ждать, ждать… Когда посылки перестанут приходить, как перестали приходить Нелле, – что они сделают тогда? Они получат обратно собственные жизни, и как они распорядятся этой редчайшей ценностью – обменяют, станут копить, растратят?

Нелла шагает обратно по Калверстрат, не обращая внимания на крики лавочных зазывал. В воскресенье на закате. Как я скажу, что Йоханнесу наденут на шею камень и бросят в море?

Она медленно идет по улицам, сворачивает на Золотую излучину. У двери дома стоит Корнелия; Нелла смотрит на нее, и новости об Йоханнесе, секрет Лукаса Винделбреке и миниатюристки комом застревают у нее в горле.

Бледная угрюмая Корнелия словно стала на годы старше.

– Мы что-то сделали не так, – вот и все, что она произносит. – Не так.

Закрывшаяся дверь

Закрывшаяся дверь

Время то замирает, то несется вскачь. Марин и ребенок на ее груди; дикий бег в ратушу; мучительная дорога на Калверстрат; безнадежные поиски выхода. Все это случилось еще сегодня. Однако вынесенный Слаббертом приговор, признание Винделбреке… такое впечатление, что с тех пор прошел год.

Марин и тут всех перехитрила. Ушла незаметно, по-своему, когда никого не было рядом. Смерть – последний личный миг жизни, и Марин сберегла его для себя одной.

– Нет. Нет! Марин, Мари-ин!

Поздно. Марин здесь больше нет. Они с Корнелией замирают у кровати, и Нелла касается мертвого лица. Кожа влажно отблескивает, словно тело долго пролежало под дождем.

Дрожащая Корнелия забирает единственное наследство хозяйки. Поднимает ребенка с бездыханной груди матери, гладит крошечную головку. Теа обмотана таким количеством ткани, что видно только личико.

Нелла выдыхает:

– Не могу поверить…

– Такое мне не по силам, – звучит от распахнутой двери.

Нелла подпрыгивает и в ужасе разворачивается. В комнату входит крупная женщина: рукава закатаны, сложение как у скотницы из Ассенделфта.

– Кто…

– Лисбет Тиммерс, – не дожидаясь окончания вопроса, отвечает женщина. – Ваша служанка нашла меня через Реестр Смита. Надо немедленно унести отсюда ребенка.