Опустошенная, измученная, она больше не в состоянии сокрушать. Ее свадебный дар обратился в поминальную жертву на алтаре. Стараясь не задевать обломки, Нелла сползает на пол. Когда надеяться не на кого, остается надеяться на себя.

Ее тело сотрясают рыдания.

Гнилая сердцевина

Гнилая сердцевина

В тот вечер Корнелия не дает себя отговорить: она собирается в тюрьму, лихорадочно варит и жарит. Пироги с курицей, пироги с телятиной, розовая вода, паренная с сахаром тыква, капуста и говядина. Из кухни по всему дому плывут аппетитные ароматы.

– Я пойду, госпожа. – Решимость возвращает на ее белое лицо хоть какой-то цвет.

– Не рассказывай ему, что произошло.

Корнелия прижимает к животу теплый сверток с едой; ее глаза набухают слезами.

– Да я лучше умру, чем разобью ему сердце, госпожа!

– Знаю.

– Ведь если мы скажем ему о рождении Теа…

– Он станет еще больше цепляться за жизнь. Ему будет только хуже.

Корнелия с неохотой соглашается на кошмарное решение, которое они были вынуждены принять. Нелла смотрит, как одинокая фигурка шагает вдоль канала, скрывается из виду.

Лисбет на кухне, складывает постиранные пеленки.

– Побудешь с Теа еще немного? – спрашивает Нелла. – Мне надо выйти.

– С радостью, госпожа.

Нелле нравится, что Лисбет не спрашивает, куда она собралась, – в отличие от Корнелии. Интересно, что сказала бы кормилица про побоище в ее комнате, учиненное от гнева и отчаяния?

– Наверху есть дрова, – говорит она. – Малышке нужно тепло.

В Старой церкви за органом расположена комнатка служителя, где за конторкой сидит пастор Пелликорн. Нелла здесь только ради Корнелии: она предпочла бы, чтобы Марин похоронили в церкви Святого Антония, подальше от чужих взглядов.

– Разве Марин сама хотела бы не этого? – спрашивала она у служанки.