Теа будет тайной для себя самой: ведь ее мать умерла, а отец исчез. Нелла думает о другой матери, в Бергене, и о несчастном обозленном ребенке, который рос в Брюгге со старым отцом. Почему ее увезли?

Надо поспать, а то она уже ничего не соображает. Будет новый день – но принесет ли он новое понимание?

Корнелия разглядывает лицо Теа.

– Лучше бы это был господин Мерманс… Лучше бы он.

– Почему?

Корнелия не отвечает. Она была так уверена, что все знает про тайную любовь Марин, про полученного в подарок копченого поросенка, про ревность Агнес… Нужно больше загружать Корнелию работой, бурчала Марин, недовольная склонностью служанки сочинять «истории». Мерманс действительно смотрел на сестру друга с вожделением, это так, однако сама Марин никогда ничего не утверждала напрямую. Ты носишь его ребенка, сказала ей Нелла. Я забрала у Йоханнеса то, на что не имела права – таков был ответ. Недоговоренность, как обычно: лукавая Марин не солгала – но и не сказала всей правды.

– Почему нельзя, чтобы все было как прежде? – произносит Корнелия.

Нелла берет ее за руку.

– Я должна рассказать тебе про Йоханнеса.

С сухими глазами, спокойная, служанка сидит на кровати. Цветок в ожидании бури.

– Так расскажите.

От рыданий Корнелии, кажется, рухнут стены. Конечно, просыпается Теа, и Нелла достает кричащую малышку из колыбели. Маленькие легкие неутомимо гонят воздух.

– За что Бог наказывает нас, госпожа? Ведь все в Его воле.

– Не знаю. Возможно, он задает вопрос, а мы – мы и есть ответ на этот вопрос, Корнелия. Надо терпеть. Ради Теа надо все это перенести.

Корнелия прячет лицо в ладонях.

– Сходи за Лисбет, – говорит Нелла. – Теа надо покормить.

Необходимость заняться ребенком приводит девушку в чувство. Вся в красных пятнах от слез, словно неживая, Корнелия встает и передает вопящую малышку Нелле. Та ложится с ребенком на постель.