…А если тревога?.. А если родимая земля в опасности?

Ну тогда косари и плугатари уже на заседланных боевых конях мчат по степным дорогам и в песне спрашивают у этих дорог: куда вы нас заведете?.. Может, туда, откуда уж не вернуться и не увидеть больше «разродимой сторонки»… А такое случалось, и не редко!

Слезы пробороздили забородатевшие щеки Огрызкова, когда он ступил на тот участок дороги, который внезапно стал широким и сильно взрыхленным и копытами лошадей, и копытами рогатого скота. Можно было подумать, что здесь у животных была схватка не на жизнь, а на смерть… Но тут же Огрызков понял, что это была вовсе не схватка, а животный испуг перед внезапно налетевшей смертельной грозой. А вон следы ее ударов — глубокие черные воронки.

«Значит, правду говорили, что «они» налетали на табуны скота и на людей, угонявших стада на восток?»

В десятке шагов от дороги Огрызков увидел голову лысой коровы, одну голову с прямыми небольшими рогами, с широко раскрытыми глазами, а в глазах этих, не успевших закрыться в гибельное мгновение, и в мертвых горел страх и виделось огромное желание рвануться вперед… Огрызков подошел ближе и в запыленных высоких кустах подорожника увидел телка с разорванным животом, с оторванными задними ногами. Огрызков заметил, что на лбу теленка почти в точности такая же лысина, как и у коровы: белый кружок и от него вниз, к ноздрям, тонкая полоска.

«А ведь это она его кинулась уберечь. Это ж ее дитё».

Огрызков как-то безотчетно обнажил голову… Он, может быть, простоял бы на этом месте подольше, но волна слабого ветра обдала его пресным запахом тления. Уходя отсюда, он вспомнил слова худенькой, еще проворной старушки, хозяйки той избы, где они с Семкой провели минувшую ночь: «В Продольной низине «ихние» самолеты немало погубили скота и людей. А главнее (она так выговаривала слово «главное»), «они», супостаты, распугали ту птицу, что очищает от мертвого. Чижолый запах долго будет там стоять. Мы тут остались стар да мал. Нам всего мертвого не накрыть могильной землицей».

Тит Огрызков и Семен Бобин встретились в крутой лощинке — там пересеклись их пути. Там и выяснилось, что Бобин шел сухим, травянистым руслом овражка и своим посвистыванием звал попутчика на скрытую дорогу. Огрызков же забывал о предосторожностях. Он так хотел увидеть родные места, что отказывался поверить, что кто-нибудь задержит его на дороге. Попутчики не раз из-за этого спорили, ругались.

Ругались они и сейчас.

Семка Бобин — маленького роста, с козлиной сивой бородой, выпяченной вперед. Бороду он не брил и не подстригал с одним умыслом: хотел выглядеть значительно старше своих лет. При ходьбе сутулился и хромал то на одну, то на другую ногу… А это уж он делал, чтобы разжалобить кого нужно. Глаза у Бобина обнаженные, большие. Чаще они выражают насмешливое пренебрежение. Сейчас в его глазах как раз такое выражение.