— Кони — тоже…

И все заулыбались. Все они были людьми хуторскими — деревенскими. Каждому из них легко было представить ту или иную картину, когда оводы нападали на коров или на лошадей и как животные с бешеной скоростью спешили убежать от их кровавых укусов.

Старшина заметил:

— Гудят уже где-то над поляной. Дорога там проходит. Высматривают, на кого бы сверху метнуть… или застрочить из пулемета. Им все равно в кого. Пойду погляжу, может, кому нужна будет наша помощь?

— Можно мне с вами? — спросил Огрызков.

— Ты тут нужнее…

— Может, там буду еще нужней: в моей сумке есть лекарства, бинты, вата. Умею оказать первую помощь.

Огрызков поспешно захватил лежавшую под кустом сумку, захватил и лопату, не отдавая отчета, зачем она ему, и последовал за старшиной.

Уже из-за кустов старшина распорядился:

— Напалков. (Это была фамилия ефрейтора.) А вы тут поспешайте. Через час за нами придет машина. Последний слой земли и камня утрамбуйте на совесть. Утрамбуйте, чтобы под грузом не оседало…

А дальше, на скором шагу, старшина говорил негромко уже Огрызкову:

— Готовим дорогу в обход оголенных мест. За кустами самим отступающим и скоту будет безопасней. На полянах этим гадам все видно как на ладони: бросай бомбы, стреляй из пулеметов…

Самолеты уже не зудели, а гулко гремели. Их было два. Старшина и Огрызков теперь видели, как они кружились над поляной, заметно снижаясь. В их гул все явственнее вплетался сухой треск.

— Они что-то высмотрели! Скорей за мной! — забеспокоился старшина и побежал, выставленным плечом раздвигая шуршащие ветки.

— Скорей! — отозвался Огрызков и побежал следом.

И так же, как старшина, он выставленным плечом раздвигал густые ветки. Если бы кто-то, удивляясь поведению Огрызкова, спросил его: «Этот старшина, он же тебе ни начальник, ни командир: чего же так усердствуешь в подражании ему?» — Огрызков не в шутку удивился бы и ответил как-то так: «Старшину этого я понимаю с первого взгляда, а иной раз и без взгляда — сердцем угадываю, что и ему, и мне надо делать в какие-то секунды. Нет, он не неволит меня. По такой вольной воле я сильно наскучал. Вот бегу-бегу за старшиной, и ноги мои легки, прямо как на крыльях несут… И что еще скажу: ни сумка, ни лопата мне не помеха. Старшина ухватился за кобуру, то есть за револьвер, а я тут же сжал в руке лопату. Лопата — она ж у меня оружие. Другого-то ничего нету…»

На краю кустарников старшина и Огрызков остановились, опустились на корточки. Из-за куста им видна широкая поляна. Где-то посредине ее рассекает дорога. Отсюда она кажется им едва приметной серой стежкой. Ни вдали, ни вблизи — никого живого. А самолеты все-таки кружатся тут, над поляной, над пересекающей ее дорогой.