— Дед Сергей! Ты дай мне что почитать. Книгу какую-нибудь. Спать не хочу — два дня сплю. Про Бога дай почитать.

— Вот те на! — обернулся к нему Протасов со щепоткой пальцев, замерших у лба. — Ты ж вроде нехрищённый?

— Ты дай, отец. Если есть… Нужно мне.

Старик, задумавшись, зачесал пальцами голову.

— А дам. Дело-то хорошее, а читай. Погодь-ка, я щас!

Пару минут спустя старик Протасов вернулся, неся в руках обёрнутую в платок толстую книгу — Библию. Аккуратно развернув тряпицу, протёр ею обложку, и протянул Аслану:

— Библия. Если уж на то пошло — с неё и начинать надо. — потом, задумавшись, добавил: — Да всё с неё надо начинать, раз уж так.

Присев рядом с Асланом на раскладушку, протянул руку:

— Дай-ка. Вишь тут как у нас: Библия из двух частей состоит: Ветхий Завет, это что, значиться, было до Христа, как Бог землю сотворил и что стало дальше, понял? Во-от. И Новый Завет — это уже про то, что было при Христе. — перекрестился старик. — Ты, сынок, с его и начинай, с Нового-то. Оно тебе понятнее будет так. А как осилишь, да поймёшь малька — можешь переходить и к Ветхому. Да ты читать-то могёшь по-нашему?

— Я хорошо читаю, дед Сергей.

— Вот и молодец, начинай. Только сперва Бога попроси, чтобы разум тебе дал, понимание! Хоть ты и нехрищённый, а времена сейчас такие, что Господь услышит. Мало народу осталось…

— Бог — для всех один, дед. — подумав, сказал Аслан. — Я знаю.

— Это ты верно говоришь — один. — кивнул старик. — Это люди все больно разные, а Бог — один. А что не поймёшь — спрашивай… Дак я пойду тогда…

— А куда ты всегда уходишь, отец? — спросил поднявшегося уже старика Аслан.

Тот застыл на полушаге и обернулся к Аслану.

— Я ж говорил тебе — я сторож. А таперича и не только в церкве — всю деревню сторожу. Я, почитай, до того, как ты вышел, един на всю деревню остался. У нас ведь как тут приключилось? Почитай, в одну ночь всю деревню сожрали мряки. Батюшко-то наш, отец Виктор, как началось, носился по округе, всё людей скликал. На утро-то и поймали его упыри. А люди что? Люди по домам заховались, кажный думал, что евоный дом — евоная крепость. Ан нет. Дорога тут у нас, а ежели знаешь, то мряки-то всё по дорогам идут. А ежели в сторону Гориц подёшь — увидишь, мост у нас тама. И речушка: аккурат поперёк дороги под тем мостом. Дак я и подумал — ежели мост разрушить, то как мряки к нам пойдут с той стороны? Никак, а ежели знаешь, оне воды — как чёрт ладана бояться, не вжисть в неё не полезут…

— Постой, отец. — перебил старика Алкоев. — Наш самолёт когда в болото упал, меня выбросило из него. Хвост отломился, я в нём был. Когда очнулся — смотрю, я в болоте. Я пополз, нашёл островок. Потом, через пару дней обратно пошёл, где самолёт упал. Он в болото упал, понимаешь? Пришёл я, а там — мертвецы. Наши ребята, из моего отряда. Я их снова убил — так надо было. Но не всех — всех не смог. Очень много мёртвых, как самолёт упал — погибли. И все там, внутри, понимаешь? Но я что хочу сказать: нормально в воде они были, а ты говоришь, что не полезут.