– Как бы я хотел провести эту ночь с тобой. Но я не могу оставить Помону.

– Я буду здесь.

Ти-Цэ колотило как в лихорадке. И как теперь ей откажешь? Эта женщина заслуживала того, чтобы ради нее отказаться от всего. Сбежать, укрыться от Старших, плюнуть на все, что стояло между ними. А он был не в праве всего-навсего ночевать у корней древа ради спокойного сна, его и ее.

Но тут он почувствовал, как Ми-Кель выскальзывает из его рук.

Ти-Цэ вскинул на нее вопросительный взгляд, но Ми-Кель, на лице которой была мука, настойчиво высвобождалась из его объятий. Она расправила крылья и вспорхнула обратно к ветви, где спала в палатке Помона. Как в тумане Ти-Цэ поднялся за ветви туда же. И вслед за ней сел на колени: Ми-Кель, скривившись от отвращения, прикоснулась к древесине мертвого древа.

Она прикусила губу чуть не до крови, но превозмогла себя и легла, подперев голову рукой. Сердце Ти-Цэ подпрыгнуло к горлу и там и осталось, оглушительно бухая.

– Ми-Кель, – в который раз за вечер произнес он севшим голосом, не веря своим глазам. – Ты хочешь спать прямо здесь? На мертвом древе?

– Я буду спать там, где спит мой супруг.

– Но ты же…

– Я знаю, – сказала она с нажимом и зажмурилась. Ми-Кель слепо пошарила подле себя в поисках его руки. – Знаю. Мне все равно, оно не заразно, это все предрассудки, как масло в промежности, настойки плодородия и прочее. Разумеется, это не наше древо мертво, а просто… – Она осеклась. Губы Ми-Кель дрожали. – Ти-Цэ, прошу, давай не будем об этом. Просто ляг рядом. Пожалуйста.

В горло Ти-Цэ вонзился шип. У него не было слов, чтобы выразить ей, как сильно он любит, благодарен и горд за Ми-Кель.

Ти-Цэ склонился к ее ногам и поцеловал лодыжки. Ми-Кель поежилась и прошептала его имя.

Он лег рядом и прижал ее к себе так сильно, как только мог. Она уткнулась носом в его грудь и зарылась им в густую белую шерсть. Ти-Цэ чувствовал ее дыхание, пульс, сердечный ритм. Хотел почувствовать его в себе, впитать Ми-Кель, спрятать ее от всех бед мира под собственной шкурой и никогда больше с ней не расставаться.

– Я люблю тебя, – снова прошептал Ти-Цэ.

Ми-Кель подняла голову и собрала губами сырость из уголков его глаз.

– И я тебя.

– У нас теперь все будет хорошо.

– Да.

– В следующем году, когда я приеду, мы обязательно…