– Сегодня вам стоит перейти на припасы, – сказал Ти-Цэ и подошел к палатке за мешком. – Для вашего организма изо дня в день завтракать персиками может быть вредно.

– Я не голодна.

Помона все еще посматривала вниз и выискивала в сугробе лепестков движение. Образ извивающегося червя в персиковом соке все еще стоял у нее перед глазами. Ее так мутило, что даже день без великолепного персика не мог ее расстроить.

Ти-Цэ недолго уговаривал ее поесть: он оставил попытки, когда вернулась Ми-Кель. Они разделили персики между собой и принялись за еду.

Помона больше не удивлялась этим двоим – целее будут нервы. На следующее утро после ссоры йакитов, три дня назад, Помона вышла из палатки и вновь застала их вместе, но на сей раз прямо на ветви, куда прежде не соглашалась подниматься Ми-Кель. С того момента они вели себя как ни в чем не бывало и больше не расставились. А может, стали даже чаще проявлять друг к другу не дюжую заботу. Между ними словно рухнул некий барьер, и они стали по-настоящему единым целым, идеальным дополнением и продолжением друг друга.

Впрочем, все же изменилось кое-что еще: Ти-Цэ как-то преобразился, внутренне приосанился, словно окончательно расстался с юношеством за ночь, проведенную с Ми-Кель. Изменения были неочевидными, но на каком-то уровне – фундаментальными, и даже сама Помона рядом с ним несколько окрепла духом. Что бы ни провернула с ним самка, или он сам ни провернул с собой, перемена явно пошла ему на пользу. И всем, кто его окружал, тоже.

Помона настороженно вглядывалась в ветви выше в поисках других зараженных плодов: хотела убедиться, что следующий червь не упадет ей на голову. Но тут разговор Ти-Цэ и Ми-Кель резко умолк. Помона обернулась, чтобы посмотреть, в чем дело, и увидела переставшего жевать Ти-Цэ, который всматривался куда-то вдаль.

– Что случилось? – Помона подошла к ним: несколько последних шагов она сделала на корячках, в знак уважения Ми-Кель.

– Ми-Кель говорит, что видела процессию собирающихся на охоту йакитов, когда летала до нашего древа, – пробормотал Ти-Цэ и проглотил, наконец, содержимое своих щек.

– Идут на имэн?

Ти-Цэ кивнул.

– Я думал, они давно уже вышли на охоту. Должны были хотя бы на следующий день после того, как из города Старшим передали сигнал. Странно все это.

– Тебя могут приобщить к делу тоже? – спросила Помона.

– Не к охоте, – ответил он уклончиво. – Вас я не могу оставить по долгу службы. Но когда все городские уйдут, другое дело, если мне поручат…

Ти-Цэ не договорил и вытянул шею, глядя куда-то выше плеча Ми-Кель. Помона проследила за его взглядом и увидела вдалеке йакита, который легким бегом приближался к ним.