САША

Прошел месяц после пожара. Наши отношения с бэшками претерпели метаморфозу. Разделительные полосы мелом, белая и черная форма – все осталось в прошлом, война кончилась. Не было ни единого шанса, что вернется былая дружба, но все же нас теперь объединяла общая трагедия, один шрам. И это что-то значило.

Ашки и бэшки, которые в период войны держались в стороне и не участвовали в стычках, стали общаться. Но лидеры по-прежнему не ладили. Марк и его армия просто выстроили невидимую стену между собой и нами. То же самое сделали Север и его приближенные. Марк перестал существовать для Севера, а Север – для Марка. Я не знала, сколько это продлится. Мне казалось, что со временем эти двое снова начнут войну, но на этот раз она коснется только их двоих.

Я, так же как и Север, перестала существовать для Марка. Он не извинился, не раскаялся в своем поступке. Он по-прежнему чувствовал себя правым, и это было печально. Некоторых трагедия так ничему и не научила. После смерти Ады папа Дины временно переехал в ее квартиру – пока решал вопрос с документами о переводе дочери в старую школу в Москве. Женя поддерживал Дину, вообще ни на минуту не оставлял одну. В школе он всегда ходил с ней, вне школы пропадал у Дины дома либо вытаскивал ее на улицу или в гости. Он постоянно ее тормошил. Не давал уйти в себя или зациклиться на трагедии. Помогал пережить чувство вины и потерю матери.

Я смотрела на Женьку по-новому. Оказывается, не всегда его нужно спасать? Сейчас вот он и сам прекрасно спасал Динку. И, к своему удивлению, я осознала, что он замечательно умеет дружить. Просто уже не со мной.

* * *

Река, возле которой я стояла, совсем замерзла. За ночь выпало прилично снега, и идти было тяжело. Мои короткие сапожки промокли насквозь.

– Не могла назначить встречу в более романтичном месте? – не без сарказма поинтересовался Север, поравнявшись со мной и посмотрев на лед. Он поежился. – И почему тебя тянет к покойникам?

Мы стояли в том самом месте, где нашли тело Ады. Север повернулся ко мне правой стороной лица. Заживающий ожог на скуле делал его еще более суровым. На нем были старые мартинсы и новая кожаная куртка. Под курткой – черное худи. Капюшон худи, накинутый наполовину, открывал голову, и в волосах Севера запутались снежинки.

– Я все думаю… – заговорила я. – После смерти Ады я несколько раз перечитала ее дневник. Мне кажется, она бы не покончила с собой, не утащив на дно с десяток врагов. А значит, ей кто-то помог.

– Похорони ты уже это все, Сашка, – тихо посоветовал Север, выдержав паузу. И именно эта пауза навела меня на мысль, что Север тоже думал о таком исходе.