– Госпожа, перестаньте, пожалуйста. Давайте опять пойдем сначала, – говорит он так, как будто дает второй шанс. Хотя это он – тот, кто теряет силы и терпение. Мама изнуряет его. Изо рта следователя все больше высовывается птица, а он водит по ней языком в предвкушении, что вот-вот проглотит.
– Господин, ты уж определись. Говоришь, завершим. И на том же выдохе: «Давайте опять сначала». – Мамин легкий смех эхом пробегается по Хайберу.
– Имя? – спрашивает он и поднимает руку, призывая к порядку.
– Что толку говорить? Если вы не можете ни читать, ни слушать?
– Чандрапрабха Деви, назовите свое имя, – говорит он довольно громко. Наверное, тренировался в уме и теперь научился выговаривать.
– Называешь по имени и просишь сказать имя, – смеется она. – Солнце, скажи, как тебя зовут? О Чанда-луна, скажи, как тебя зовут?
– Кто такая Чанда? Откуда приехала? Зачем?
– Я – Чанда, – громко говорит ему Мама. – Ч-а-н-д-а. Чанда. Я отсюда. – Опускает руку в землю. – Приехала по собственной воле.
– У вас в паспорте не это имя.
– Луну отправили без паспорта.
– У вас нет визы.
– Луну отправили без визы.
– По паспорту Вы проживаете в Индииж. Ваш дом очень далеко отсюда.
– Он там, где он есть, это ты далеко, сынок.
– Я здешний, это Вы сюда приехали.
– Нет, сынок, Я не приехала – уехала отсюда. – И, как будто склонившись в молитвенном поклоне перед небом, произносит:
Не знаю, откуда взялась эта отчужденность, Откуда бы ты ни был, я тоже оттуда[186].– Госпожа, скажите, пожалуйста, матери, чтобы давала правильные ответы.
– Сынок, почему правильные только те ответы, которые ты знаешь?