Вибрации любовной раги всегда такие. Очищают воздух и все, до чего долетают.

Вот почему говорят, создавай прекрасное, пусть искусство и музыка заполнят атмосферу, тогда все порождения омраченного ума рассыплются в прах. И потекут потоки любви, переливающиеся всеми чувствами.

Глаза возлюбленного наполнились слезами, когда возлюбленная пела песни о любви. Их история, став красными отблесками ночника, снова заиграла на их лицах и мягко всколыхнула красивую мелодию. Нежное завершение любви Анвара и Чанды, которое не приносит никаких страданий, как и любая история вечной любви.

Удивительное зрелище. Глаза у обоих полуприкрыты, и пение, разрушающее границы, созданные столетия назад. Что-то бесценное возвращалось к ним обоим. Что случилось, и то, чего не должно было произойти, и то, что обернулось добром, несмотря на злые времена, – все это окружало их еле заметным печальным стрекотанием. Глаза приоткрылись, дрогнула улыбка, слегка приподнялась рука. Прощение. Случилось не по нашей вине, но то, что происходит, происходит с нами, прощение. Вся история мира и собственные переживания уместились в одно слово. Это все, что было, это все, что есть, и это все истории любви, которым суждено сгинуть в безумном урагане. И сгущающийся туман Хайбера, и зима, и резкая боль его остроконечных вершин. Бесконечность. Это надежда, эта жажда и их конец.

Душа у птиц захлюпала. Куропатка научилась плакать. Родившаяся тогда дружба могла стать хрестоматийным примером.

Обе птицы вместе наблюдали, как ворвался Али Анвар и велел Маме уходить, как она встала, вышла, а потом раздался выстрел, и она, взлетев, с достоинством приземлилась. Обе пришли в восхищение и решили, что хотят умереть только так и не иначе, откуда бы пуля ни прилетела.

Захваченные любовной историей Чанды и Анвара, друзья кружили в небе и продолжали разговаривать о них. Коува знал много всего, чего не знали даже люди, и он рассказывал об этом своей подруге.

– Ой, и тогда тоже так было, – засмеялась куропатка. Но, дойдя до конца предложения, расплакалась.

Она была под таким впечатлением, что решила однажды тоже слетать на ту сторону границы, чтобы посмотреть на людей, которые туда добрались и там остались.

– А еще посмотри, – поддержал ее Коува, – на всех тех, кто живет наполовину здесь и наполовину – там, а их границы испаряются, когда с обеих сторон виднеется одно небо.

Но тут их дружбу ждал конец. Гаруда не смог спасти попугая, а Коува – куропатку. Она не привыкла летать так долго и так высоко, да и было ей уже около шести лет. Ну вот и представьте, только они пересекли освещаемую луной расщелину на границе, как раздался хлопок: то ли выстрел ружья, то ли сердце разорвалось, и птица рухнула.