Стиви Никс, постер на стене ее спальни! Я всегда недоумевала, почему выбрать для меня имя доверили Джесс.

– Иногда мне разрешали брать тебя на руки и давать бутылочку, но я ни разу не кормила тебя грудью, и спала ты в их комнате.

Когда она слышала среди ночи мой плач, то пробиралась на цыпочках к родительской спальне и с мокрым от слез лицом сидела под дверью, натянув ночнушку на колени.

По крайней мере, так она была рядом со мной. Когда мне было десять недель, ее отправили в школу-пансион. Конечно, она протестовала, грозилась обо всем рассказать школе. Но полная стипендия, престижное образование, шапочка и мантия, а также отец, который рос в нищете и не желал такой же участи своей дочери, вопреки всему, благодаря всему, – победили. Я представляю, как Джесс неотрывно смотрит на удаляющийся дом через заднее стекло автомобиля, и незримая лента тянет ее назад.

– Их можно понять, – говорю я. – Ты ведь была еще ребенком. А образование все-таки очень важно.

– Разве? Мне так не казалось. – Голос ее подводит, на запястье звякают браслеты; задрав голову, Эш с интересом разглядывает мерцающее на солнце золото. – Я была в замешательстве.

Она не знала меня: ей не приходилось обо мне заботиться, а дети в этом возрасте еще только-только начинают формироваться. Боль разлуки ощущалась как нечто абстрактное. Чувство вины, словно кровь, просачивалось сквозь веки, когда она закрывала их по ночам. А костяшки на пальцах белели – так сильно она сжимала кулаки, пытаясь удержать свою тайну в ладони, вынужденная лгать одноклассницам о новорожденной сестренке. Иногда ей начинало казаться, что я лишь плод ее воображения.

Я спрашиваю, стало ли легче со временем – ведь должно же было стать легче! Но Джесс качает головой и смотрит вдаль – туда, где за яблонями в поле и загоном для скота танцуют на ветру ясени. И говорит, что чем старше мы обе становились, тем отчетливее она понимала, чего лишилась. Тем больше беспокоилась, как это отразится на мне.

– Я до сих пор беспокоюсь, – добавляет она, повернувшись ко мне. – Говорят, первые несколько месяцев с мамой очень важны для формирования эмоциональной привязанности. Я всегда думала, не потому ли ты такая замкнутая, не потому ли отталкиваешь людей.

– Разве я такая?

– Ты избегаешь отношений, избегаешь близости.

– У меня же есть друзья. Хорошие друзья!

– А как насчет романтических отношений? Посмотри, что вышло с Сэмом.

– Кто бы говорил!

– Да, и теперь ты знаешь причину. Я не хочу, чтобы ты повторяла мои ошибки.

Мы смотрим на Эша, который сидит на моем джемпере, играя с резиновым жирафом.