– Посмотри, – говорю я, проводя пальцами по щекам, – посмотри, у меня появились морщины, а ты все такой же красивый.

Муаллим внимательно всматривается в мое лицо, словно только теперь заметил, что я больше не студентка, и задумчиво кивает, а сын стоит рядом и улыбается. Почему он так радуется тому, что среди пятнадцати миллионов жителей кто-то еще помнит его мать молодой?

Подбегает помощник официанта. В те времена, когда мы приходили сюда почти каждую ночь, он был того же возраста, как сейчас мой сын. Он первым делом спрашивает, как поживает девушка из Германии, чьи светлые волосы привлекали всеобщее внимание. Он также интересуется другими из нашей компании – американцем, кореянкой и французом, и я, как и при каждом визите, отвечаю, что у них все хорошо, иншалла. Понятия не имею, как сложилась их жизнь. Помощник официанта зовет нас с Муаллимом сфотографироваться и передает свой смартфон одному из посетителей. Когда-нибудь он займет место Муаллима, а мой сын будет таким же взрослым, как я сейчас, у него, надеюсь, будут свои дети, и, когда он приедет в Каир, они будут рассказывать о нас и рассматривать эти фотографии, которые запечатлели ход времени. Этот взгляд в будущее столь же прекрасен, как ночной вид с моста на берега Нила: жизнь продолжается, место остается прежним, и перемены с постоянством идут рука об руку.

Да, многое изменилось, но так постепенно, что нужно вернуться через годы, чтобы это заметить. Раньше египтянки здесь не сидели или появлялись лишь после полуночи, когда на поздний ужин собирались проститутки. Это было обычное чайное заведение, не для туристов, всегда более либеральное, чем другие, за революцию и против «Братьев-мусульман», и в то же время оно оставалось традиционным. Но теперь за столиками можно увидеть женщин в платках, вероятно, работающих, которые курят кальян – раньше такого не было. Наверное, проститутки сюда уже не заходят.

Когда мальчик, которого позвал помощник, ведет меня в частную квартиру над чайной, чтобы я не пользовалась общественным туалетом, Муаллим спит на стуле посреди заведения. Он все еще спит, когда через полчаса мы собираемся уходить. Трудно представить, что он будет здесь в следующий раз. Я уже думала об этом в прошлый раз. Никто его не будит, другие официанты справляются с его работой. Я все же решаю разбудить его, и он говорит:

– Не пропадай так надолго.

* * *

– Не хочу спать, – говорит сын, которому уже через несколько часов нужно будет вставать. – Не хочу спать, спать так скучно.

Завидую тем, кто так думает. В церкви Святого Мартина ночная молитва благодарности заканчивается просьбой о том, чтобы наутро вновь проснуться с радостью.