331

Вероятно, это и есть дно – ссориться из-за тапочек для школьной поездки, которые никак не удается найти. Взвинченная тридцатью семью сообщениями, каждое из которых кажется еще более детским, чем предыдущее, я продолжаю читать дневник Низона, пока не добираюсь до его кризиса с Одиль, из которого надеюсь извлечь какой-нибудь урок или найти утешение. 4 июня 2000 года Низон называет себя «пленником своего я», видя в этом причину своей несостоятельности как партнера, потому что его писательство – это воплощение его жизни. Однако если ты кого-то любишь, то жизнь принадлежит не только тебе. «Полагаю, именно моя хрупкая творческая натура является причиной того, что Одиль не может принять моего творчества и не может разделить его». Пока он чувствует себя непонятым или даже презираемым в самом своем сокровенном, она хочет видеть рядом мужчину более практичного и деловитого, активного и гибкого, который бы не зацикливался на себе. «Мы смотрим друг на друга с горечью, как будто с разных сторон глубокого ущелья, и злимся друг на друга. Мы стали чужими и порой больше напоминаем врагов».

Да, статистика показывает, что подобное происходит в каждом втором-третьем браке. Тем не менее Одиль и Паулю Низону удалось то, что происходит гораздо реже и, вероятно, ценнее любых новых отношений: освободившись друг от друга, они смогли по-настоящему быть. Одиль назвала день их развода – 16 декабря 2003 года – «вторым по счастью днем в своей жизни, уступающим только дню свадьбы в марте 1980 года, потому что они вновь обрели свое достоинство и открыли путь для новой формы отношений». Адвокат – один на двоих, что само по себе кажется из другого мира, – организовал не только развод, но и его празднование. Все отмечали, как трепетно они относятся друг к другу, как он искал ее взгляд даже со сцены, как нежно она брала его под руку, когда после встречи с читателями мы шли в ресторан. В искусстве любви Пауль и Одиль не следовали никаким правилам и, похоже, достигли в нем настоящего мастерства, если спустя сорок лет они так хорошо ладят друг с другом. «Она привлекает меня своим смелым и шаловливым духом, а также той хрупкостью, которая словно граничит со смертью, с которой я всегда боролся, – пишет он 26 апреля 2009 года. – Она трогает меня до глубины души». Именно в разлуке они научились быть вместе по-настоящему. Гельдерлин, который считал, что подлинное самосознание возможно только тогда, когда отделяешься от самого себя, но при этом находишь в другом свое собственное «я», имел в виду опыт, который в любви возможен и на земле.