– Родители настаивают, – сообщает Иаков.

– Та? – спрашивает Йоханан, садясь и показывая на дверь. – Imma, та?

– Иаков, – отвечает мальчик за дверью.

– Иаков, входи, – зовет Йоханан.

– Если надо, я буду ждать до ночи, – говорит Иаков.

С него станется.

Я встаю, умываюсь, одеваюсь. Безрадостная повседневная рутина.

Когда я открываю дверь, Йоханан визжит от восторга, что видит Иакова.

По дороге в центр деревни к нам подходит мужчина. Увидев нас, он, кажется, поражен и на мгновение останавливается, часто моргая от утреннего солнца. Он поднимается по холму, и я вижу его лицо. Знакомые решительные черты лица. Биньямин. Один из друзей брата.

– Sh’lama, – здоровается он со мной и Иаковом.

– Та? – спрашивает Йоханан.

– Биньямин, – отвечаю я. – Друг твоего дяди Цада.

– Цад придет? – спрашивает Йоханан, и широкая рука иудея ложится на голову сына.

И тут я замечаю. Серьезное выражение его лица. Меня охватывает ужас, потому что я знаю, что он мне скажет. Я качаю головой. Не хочу слышать. Не могу. Вместо меня его выслушивает Иаков и обнимает меня.

– Ta’heh. Прости, – извиняется Биньямин, но мне не нужны извинения.

Когда он подает мне сверток, который вытащил из заплечного мешка, я хочу бросить его в долину. Хочу просить взять его с собой и вернуться с моим братом. Иаков протягивает руку и принимает сверток, а я кричу и умоляю не брать. Ужасный сверток завернут в драный мешочек. Внутри черный стеклянный сосуд, подаренный мной брату. Он обещал носить его с собой, неразбитым до конца. Конец пришел. Сосуд расколот.

Проходит год. Времена года размыты, похожи друг на друга. Мне все равно, что принесет новый – жару или холод. Я занимаюсь домашними делами, но в мастерскую не хожу. Иаков Младший повзрослел, голос уже не детский, когда он зовет меня. У него теперь бородка, крепкие руки и ноги, как у отца. Каждый день я с нетерпением жду того часа, когда он придет проведать меня и Йоханана. Принесет сплетни или немного свежевыжатого масла после сбора урожая. Мы черпаем силы в повседневной деревенской жизни. Времена года и ритуалы, связывающие один месяц с другим. Каждый из нас справляется с горем и приближается к тому дню, когда кости умерших близких заберут из Пещеры Семей и поместят в каменные склепы, высеченные в разные времена года. Все они наши дети. Каждый из нас – родитель погибших.

Я жду Иакова у ворот, чтобы пойти к его родителям на обед. Когда мы доходим до источника, слышим крики мужчин.

Яссин, сын Элханана, стоит в растерянности, как ребенок. Его послали в Пещеру Семей откатить тяжелый камень у входа, готовясь к ритуалу сбора костей и захоронения их в каменных склепах.