За скобками обсуждения остался сам факт назначения «прокуратора» в Южную Америку. Видимо, руководители аргентинской секции даже сами себе не признавались в том, что их беспокоит не столько, как и в случае с Александровским, его русское происхождение, сколько неожиданно проявленный ИККИ интерес к положению дел в континентальном коммунистическом движении. И хотя это была обычная практика всемирной компартии, закрепленная положениями Устава Коминтерна, лидеры КПА и ЮАСКИ, отвыкшие от прямого контроля, увидели в приезде Михайлова скрытую угрозу своему положению, вероятно, значительно яснее, чем Зиновьев, представляя степень влияния его представителей и их возможности воздействовать на события.

Задачи миссии Вильямса в Южной Америке постепенно расширялись и уточнялись. Вдогонку делегату Коминтерна шли инструкции, выполнить которые вряд ли было под силу даже столь опытному человеку. Часть фантастической по объему работы, которую ему предлагалось проделать, была инициирована письмами самого посланца Москвы. Отмечая, что ИККИ не имеет возможности обсудить все предложения своего эмиссара в первую очередь из-за занятости проблемами «Меггана»[1037], секретарь Исполкома О. Пятницкий гарантировал принятие мер для того, чтобы проблемами Латинской Америки занялись самым серьезным образом сразу же после предстоявшего Пленума. В уточненный руководством Коминтерна круг задач Михайлова входили: детальное изучение «Кенворт-Берта»[1038] (помощь в работе, особенно в подготовке партийных кадров; налаживание работы аппарата); совершенствование связей с коммунистическим движением соседних стран; укрепление ЮАСКИ, создание в нем группы инструкторов; работа с АИЛ; организация связи со «Смитом»[1039]. Простое перечисление направлений деятельности делегата ИККИ свидетельствует о сложившемся к этому времени в руководстве III Интернационала представлении об основных пробелах в работе ЮАСКИ, которые и предлагалось ликвидировать посланцу Москвы. Проблемы явно представлялись в кабинетах на Моховой как организационно-технические, и решить их, по мнению международных коммунистических чиновников, вполне мог один человек тем более с таким богатым и разносторонним опытом, который имел Михайлов.

Малая комиссия Секретариата ИККИ, изучив первые результаты работы Вильямса, решила укрепить Южноамериканский секретариат и предложила своему представителю рассмотреть полезность и своевременность его задержки в Буэнос-Айресе на длительное время в качестве члена и постоянного сотрудника ЮАСКИ[1040]. При этом право принять решение Москва оставляла за самим Михайловым, что свидетельствует о высоком авторитете и положении в иерархии всемирной компартии как его лично, так и других представителей Коминтерна, и значительной степени автономности их действий[1041].